14 ноября в отечественный прокат выходит новый фильм Андрея Кончаловского «Грех», рассказывающий о жизни Микеланджело Буонарроти. О производстве картины стало известно полтора года назад, когда режиссер перекрыл для съемок одну из главных площадей Флоренции, засыпав ее землей, чтобы добиться правдоподобного изображения местности образца XVI века. Новость стала едва ли не сенсацией, причем не единственной. Вскоре после этого в прессе появилась информация о том, что специально для картины в оригнальном масштабе была создана копия Сикстинской капеллы. Это лишь подогрело интерес публики к будущему проекту, поскольку абсолютно все сигнализировало о том, что Кончаловский собрался снимать максимально приближенную к реальности ленту и пошел ради этого на жертвы, на которые другой режиссер мог бы и не решиться.
Впрочем, вразрез с новостями о воссоздании шедевров Микеланджело шли слова самого автора о том, что он собрался снимать не байопик о жизни великого художника и скульптора, а скорее создать собственное высказывание на тему творчества Буонарроти. Отказавшись обсуждать грехи ключевой фигуры эпохи Возрождения на прошедшей в Москве пресс-конференции, постановщик, однако, отметил, что хотел подтолкнуть зрителя к размышлениям на тему того, что двигало человеком, создавшим множество произведений искусства, которые сейчас заслуженно причислены к сокровищам цивилизации.
Кадр из фильма «Грех»
Снимая «Грех» (кстати, лента первоначально носила название «Монстр» и это слово не раз прозвучит в фильме), Кончаловский вновь обратился к формату, который он использовал при работе над своей предыдущей лентой «Рай». Перед зрителем вновь обрезанное квадратом изображение, правда, на этот раз цветное. Кроме того, режиссер принял решение снимать ленту на итальянском, а потому через закадровый перевод то и дело прорываются оригинальная речь актеров, что только добавляет происходящему выразительности и аутентичности.
В начале ленты Микеланджело (его блестяще играет Альберто Тестоне, который является одним из немногих профессиональных актеров в кадре) предстает перед зрителем недовольным жизнью и самим собой художником, обессиленным и уставшим от многомесячной работы по расписыванию потолка Сикстинской капеллы. Из-за нее он вынужден отложить другие заказы и постоянно сталкивается с вполне обоснованными претензиями клиентов, в число которых входят представители сразу двух знатных родов – Медичи и делла Ровере. Полученные деньги в жутких сварах между собой делят родственники Микеланджело, пока он живет на воде и хлебе, вполне справедливо утверждая, что буквально продал себя в рабство. Поводов для нервозности добавляют и нестабильная политическая обстановка, и долги, и соперники, в числе которых, например, Рафаэль, которому осталось жить уже не так много.
Кадр из фильма «Грех»
Пытаясь выкрутиться из положения и заодно откусить от пирога кусок больше, чем он способен прожевать (в одном эпизоде скульптор сам скажет про себя, что не видит границ, чем постоянно загоняет себя в ловушку), Микеланджело игнорирует практически любые похвалы, в том числе исходящие от самого Папы. В определенный момент доходит до того, что Буонарроти начинает видеть врагов в каждом из своего окружения. Причины для подозрений, причем вполне резонные, у него есть, и эти загнанность и мнительность доводят художника до совершенно исступленного состояния.
В итоге в «Грехе» Микеланджело предстает максимально живой фигурой, не забронзовевшей, не оторванной от реальности и далеко неидеальной. Он острый на язык, вспыльчивый, способный нагрубить кому угодно, с плеча рубящий правду и крайне редко признающий собственную вину. Страждущий откровений и не способный их увидеть, не знающий даже, как из-под его пальцев выходят величайшие шедевры (в фильме, кстати, нет ни одного кадра, где Буонарроти орудует молотком и зубилом), с другой стороны Микеланджело всем своим существом показывает, что он открытым любым вызовам и готов брать на себя ответственность за свои желания, решения и поступки.
Кадр из фильма «Грех»
За уникальность таланта крайне противоречивой фигуре, скрывающей от самой себя собственные мысли и чувства (брошенное вскользь признание в том, что в его коллега Рафаэль – гений, дорогого стоит), прощают и вспыльчивость, и буйный нрав, и ощутимое превосходство. Сам Буонарроти при этом осознает свой дар, но воспринимает его скорее как проклятье, хотя и не упускает возможности им лишний раз щегольнуть.
Весь этот тщательно собранный и выразительный образ немного меркнет чуть ближе к финалу, когда из уст Микеланджело звучат не то действительно когда-то сказанные им фразы, не то речь, которую он всего лишь мог бы произнести. Это момент, когда искусно воссозданная и ожившая на экране реальность, по крупицам собранная постановщиками, декораторами и костюмерами, лишенная всякого пафоса и дышащая атмосферой Возрождения, оборачивается против себя самой. Эту плоскость философских рассуждений от имени Буонарроти и именно ту часть, которую Кончаловский называл авторским высказыванием о художнике и его творчестве, можно подвергнуть сомнению, и зритель, на протяжении пары часов беспрестанно рассуждающий о мотивах скульптора, не преминет это сделать.
Кадр из фильма «Грех»
Упрек со стороны аудитории может вызвать и хронометраж. Методичность и философская направленность ленты вызывает ощущение искусственного замедления времени действия, хотя по сюжету и проходит несколько лет, которые поначалу сложно отследить и распознать. В определенный момент начинает казаться, что происходящее слишком затянуто и грозит превратится в какой-то исторический сериал на канале «Культура». Впрочем, это не антикомплимент, а данность, которая в принципе свойственна картинам Андрея Кончаловского, так что зритель, знакомый с его предыдущими проектами, вполне может иметь представление о том, чего ожидать от «Греха».
Остальные «проблемные места» – это уже целиком и полностью вопросы вкусовщины. Кому-то может не понравиться амебность Марии, кому-то – появление в кадре Юлии Высоцкой, которая не произносит ни слова, зато успевает пару раз одарить зрителя улыбкой Мона Лизы. Или же повторы одних и тех же фраз, которые не то призваны усилить впечатление, не то просто служат своеобразным мотивом к жизни Буонарроти. Или концовка, которую при желании можно назвать смазанной.
Кадр из фильма «Грех»
Но в конечном итоге «Грех» оказывается детально проработанной и крайне аутентичной картиной. Несмотря на определенную тягу к излишнему визионерству, снята она очень атмосферно и полностью погружает зрителя в эпоху Возрождения со всеми ее подробностями – бытовыми, политическими и культурными. В центре оказывается гипнотическая, масштабная и крайне живая фигура, за метаниями которой интересно следить, а размеренное действие разбавляет ирония (будь то батальная сцена с изгнанием герцога, не слишком приличная история про одну из фресок на потолке Сикстинской капеллы или просьба не устраивать театральное представление на рабочем месте).
«Грех» прекрасно дополняют виды Рима и Флоренции, скрупулезно снятые таким образом, чтобы у зрителя пропадало любое желание пытаться выискивать какие-то современные маркеры эпохи, музыка, а также невероятно хлесткие и живые лица тех, кто так или иначе сталкивается с Микеланджело и так же, как и он, готовы решится практически на любое безумство. Есть в фильме и налет мистики, и увлечение Буонарроти творчеством его кумира Данте Алигьери, а рефреном идет чисто религиозная мысль о том, что такой грешник, как Микеланджело, точно попадет в ад. Единожды он слегка разбавляется шуткой, но в остальном все предельно серьезно рассуждают о вере, что порой также ввергает Буонарроти в отчаяние и попытку уловить нечто божественное и запечатать это в своих работах.
Трейлер фильма «Грех»
Читайте также:
Алла Пугачева в элегантном образе появилась на премьере нового фильма Андрея Кончаловского «Грех»
Андрей Кончаловский рассказал, что искал актера на роль Микеланджело в фильме «Грех» среди боксеров