Среди заметных немецких телепремьер последних лет, оказавшихся востребованными на международном рынке, просматривается тенденция на взгляд в прошлое через специфику политического триллера, как в «Германии 83». Также выделяется обращение к кинонаследию 20-х и 30-х годов прошлого века – например, сериал «М убийца»: римейк одноименного фильма Фрица Ланга вышел в прошлом году. Полноправным и не менее важным героем, чем мелькающие на экране лица, там становится город. И «Вавилон-Берлин», который в России эксклюзивно показывает онлайн-кинотеатр ViP Play, с обитающими в немецкой столице троцкистами, коммунистическими волнениями, так и не сошедшей на нет смутой после Первой мировой войны, два года назад, кажется, зафиксировал нарастающий интерес к многоступенчатым историям с неоднозначными героями, ведущими двойную жизнь. Масштаб и сорокамиллионный бюджет, сделавший сериал на тот момент самым дорогим из не англоязычных, может ввести в заблуждение.
Зачастую столь всеобъемлющие проекты в попытке уловить дух времени отводят на второй план драматургию и проработку персонажей. Историческое событие становится важнее сюжетного. В случае «Вавилона», контекст, безусловно, довлеет над судьбами героев и способен превратить затянувшееся расследование, подошедшее к своей кульминации, в огорчительное действо, поскольку большая политика оказывается превыше справедливости. Но основанный на прозе Фолькера Кучера «Вавилон-Берлин» стал чем-то большим, чем открыточная виньетка, расшаркивающаяся перед прошлым. Дело в том, что Том Тыквер был готов к такому проекту. На протяжении долгих лет его работы постепенно собрались в этот пазл: способность подробно отнестись к историзму в «Парфюмере», умение воспевать Берлин еще со времен «Беги, Лола, беги», шпионско-политический подтекст «Интернешнл», многофигурность и монументальность «Облачного атласа».
Кадр из 3-го сезона сериала «Вавилон-Берлин»
Даже в том, что каждая серия срежиссирована Тыквером вместе с Ахимом фон Боррисом и Хендриком Хандлогтеном есть своя закономерность, вытекающая из его былого сотрудничества с сестрами Вачовски так же, как и непошлая репрезентация русской миграции в Германии первых сезонов «Вавилона» вышла напрямую из другого опыта – лирического сценария Борриса и Хандлогтена «Гуд бай, Ленин!». В нем для успокоения и поддержания нервного здоровья своей матери главный герой выстраивал быт в квартире так, словно берлинская стена не развалилась и коммунистические идеалы еще живы.
Впрочем, в третьем сезоне «Вавилона» русского следа, кажется, нет вовсе. Прекратив бойню за пригнанный из советской России вагон с дворянским золотом, комиссар полиции Гереон Рат, оставшийся в Берлине надолго, получает свой собственный отдел «внутренней ревизии», формально оставшись в убойном отделе. Эксперименты доктора Шмидта по борьбе с ПТСР излечивают Рата, ветерана Первой Мировой войны, но он продолжает ходить на психотерапевтические сеансы с применением гипноза, цели которых становятся все менее ясными. Киноиндустрию сокрушает убийство новой надежды немецкого кино Бетти Винтер на съемках звукового мюзикла «Демоны страсти». На площадку заявился некто в черном балахоне, свинтил крепления и в нужный момент осветительный прибор упал прямиком на голову восходящей звезды. Эдгар, владелец кабаре, до того спасший главному герою жизнь, старается выдать произошедшее за несчастный случай. На кону большие деньги, которые он вложил в производство фильма. Скрывать правду становится все сложнее, преступление – очередное странное совпадение в череде происшествий от пожара на складе реквизита до кражи камеры. Рат не откажется от дела так просто, тем более что, изъяв дубль запечатлевший смерть актрисы, он замечает, как девушка из массовки в поднявшейся суматохе застыла, увидев нечто на лесах в павильоне.
Кадр из 3-го сезона сериала «Вавилон-Берлин»
Если первые два сезона «Вавилона-Берлина» выходили на родине в эфир без перерыва, то третий своей дистанцией знаменует переход в новую детективную специфику. До того Рат боролся с неким коллективным врагом. Им поочередно оказывались те или иные общественные или политические силы, вовлеченные в заговор. Одиночка противостоит среде, в которой практически никому нельзя доверять, – классический мотив для нуара. Теперь фокус на убийце в черном балахоне, но зрителю стоит оставаться начеку: Тыквер с соавторами до того неминуемо каждый раз обманывал ожидания – это касалось как смертей, казалось бы, ключевых героев, так и развития конфликтов. Прелесть «Вавилона-Берлина» в том, что при внешнем следовании жанровым канонам, на экране воссоздана модель несколько иного мира, чем тот, что на самом деле был на излете 20-х. Касалось это преимущественно фонового «красного» восстания, которое влияло на жизнь Рата самым прямым образом (в одной из финальных серий предыдущего сезона коммунисты чуть не казнили его за дачу ложных показаний). Это пространство внешнего узнавания в антураже: быт, костюмы. Но по своей природе Тыквер не смог отказаться от прямого заигрывания со зрителем.
Безусловно, игровая форма повествования зациклена на подсознании — одном из ключевых объектов исследования немецких режиссеров тех лет, от Фридриха Мурнау до Георга Вильгельма Пабста. Рат пусть и кажется героем без страха и упрека, на деле сложный и неоднозначный персонаж, чья отвага является замещением тайны, сокрытой в конкретном моменте, связанном с полевыми событиями Первой мировой войны. Это событие – кульминация всех комплексов, взращенных в нем его семьей. Через эту призму сложный персонаж становится уязвимым, не сошедшим с плакатов. Его потенциальная ведомость через военно-родовую травму только подчеркивается в первой серии третьего сезона. Ровным счетом сама история «Вавилона-Берлин» начиналась с флешфорварда, в котором герой силится собрать воедино образы, вспышки прошлого, из которых состоит его страх.
Кадр из 3-го сезона сериала «Вавилон-Берлин»
Киноиндустрия в переходном периоде из 20-х в 30-е уже заявлялась Тыквером на пути расследований. Первым заданием Рата был поиск компрометирующих порнографических фильмов с участием высоких чинов. В одной из серий, вломившись в проекционную на пункте распространения пленки, Рат лицезрел пробы Марлен Дитрих, трепетно забывшись и спрашивая, как ее зовут у собравшихся в зале. Не говоря уже о том, что начальная заставка «Вавилона» создана под ощутимым влиянием «Метрополиса» Фрица Ланга. И в третьем сезоне это по-своему трогательное отношение к собственному культурному наследию должно выйти на следующий уровень, как и новая угроза, нависшая над этим многоязычным колоссом Берлином, «Вавилоном-Берлином».
Читайте также:
Онлайн-кинотеатр ViP Play и телеканал ViP Premiere покажут 3-й сезон сериала «Вавилон-Берлин»
Пять причин посмотреть самый дорогой немецкий сериал «Вавилон-Берлин»