Остросюжетная драматическая история о производстве поддельных лекарств и откатах, перепадающих чиновникам Минздрава от фармацевтических королей, сегодня актуальна как никогда. В этом смысле авторы проекта явно попадают в социальный запрос зрительской аудитории. Что думает исполнительница главной роли Виктория Толстоганова о сценарии, не опасается ли она общественного резонанса и как оценивает свою героиню — Арину Алферову, чиновницу минздрава — об этом в нашем эксклюзивном интервью.
— Виктория, как поступило предложение сняться в этом сериале? И как быстро вы согласились?
Предложение пришло от режиссера Оксаны Карас. Мы прекрасно знакомы, я снималась в ее фильме «Выше неба». Да, были пробы, я в них участвовала, как и все. И даже пробовалась на две роли — чиновницы Минздрава Арины и на Веронику — жену героя Максима Виторгана, но в итоге утвердили на главную.
— Ваша героиня — человек противоречивый и поначалу даже одиозный. Ставили задачу, чтобы к финалу истории зритель полюбил чиновницу?
— Нет. Мне иногда мои близкие после каких-то моих работ говорят: «Господи, как хотелось тебя задушить!» Мне важнее было разобраться с самой собой в отношении этого человека, этой роли. Насколько я ее люблю и могу ли ее оправдать?»
Знаете, накануне съемок «Чиновницы» я запоем смотрела сериал «Озарк», была его фанатом, мне интересно было наблюдать за механизмом финансовых махинаций. В нашем проекте они тоже в деталях представлены, и это интересно, но кроме всего прочего здесь много про отношения между людьми, про человека. Можно сойти с ума от счастья — сколько всего здесь есть играть. Да, моя героиня пристрастна, но всt, что она делает — делает не потому что хочет много денег, а из-за того, что влюбилась. Эти человеческие проявления понятны каждому, поэтому и оправдать Арину можно. Да, она чиновница, но она и женщина.
Виктория Толстоганова в сериале «Чиновница»
— Кем-то из наших чиновниц вдохновлялись для образа? И какое у вас отношение к этим женщинам?
— Нет, не вдохновлялась. Героиня вообще достаточно далека от меня. И мне потребовалось немало времени, чтобы понять, Арина ли я. Иногда хотелось сказать: «Исчезни, чтобы я не видела такую тебя». И все-таки мы пытались сделать историю не про конкретную чиновницу. Она человек не резкий, не властный. Растерянная, влюбленная. Любовь, как мне кажется, часто отключает голову и заставляет сворачивать на путь иллюзий. Говорят, что влюбленный человек становится настоящим, а мне всегда казалось, что он сам не свой, не дружит с реальностью.
— Вашу героиню заставит измениться горе. Вы верите в такие трансформации, насколько они жизненны?
— Каждого человека меняют страдания, безусловно. Жаль, что это так, но иногда только горе и способно заставить измениться или хотя бы задуматься о том, что ты делаешь.
— Режиссер сериала Оксана Карас рассказывала, что, работая над образом героини, ставила перед собой доску, на которую прикрепляла фотографии реальных чиновниц. Все они были блондинками, все ухоженные, в дорогих украшениях, в хорошей одежде…
— Да, костюмная история в этом сериале действительно очень продуманная и изящная. Я наслаждалась большинством образов Арины, меня на площадке называли француженкой.
— В сериале есть достаточно сильная эротическая сцена с вашим участием. Но позднее вы попросили режиссера переснять эпизод. Почему?
— Оксана снимала эротическую сцену с главной любовью моей героини (Максим Виторган. — Прим. ред.) в начале сериала, чуть ли не первой. Мы пришли на площадку, Оксана спрашивает: «Вы же знакомы с Максимом?». Да, знакомы… Но, конечно, для меня это была некомфортная ситуация. Плюс я еще не чувствовала свою героиню, не знала, какая она. И эта эротическая сцена — она не моя же, а моей героини, а какова она в любви? Сейчас мне уже кажется я знаю, как она смотрит, как ходит, а тогда не понимала. И я попросила ближе к концу съемок переснять эпизод.
Виктория Толстоганова и Максим Виторган
— Продюсеры прогнозируют, что у сериала будет общественный резонанс. Вас это не страшит?
— Я только за. Я смотрю мало, но понимаю, что честность и смелость — это самый важный капитал, которым могут похвастать режиссер и продюсеры. Тогда все имеет смысл. Сценарий действительно жесткий, там есть мысль о том, что добро не побеждает, что все уйдут от наказания… Не знаю, должно смениться несколько поколений, чтобы что-то сдвинулось с места.
— Вам пришлось идти на какие-то жертвы ради роли? Худеть, например?
— Нет, худеть мне не пришлось, слава Богу, хотя снимали сразу после карантина, на котором мы только и делали, что ели. Жертва единственная: я должна была все лето вместе с детьми отдыхать в Калининградской области в Янтарном. Думала, что ничего меня не остановит, надеялась, что утвердят на роль Вероники — а это всего восемь смен — отработаю и назад к детям. Однако дали играть Арину. Но это даже не жертва, это мое личное переживание, детям-то было нормально.
— Кстати, чем в первый карантин занимались?
— Как во сне все прошло. В основном домашними заданиями младшего сына Ивана, который оканчивал третий класс. А еще читала сказки для одного канала. Это было чудесно.
— Скажите, а вы приветствуете моду на феминистские тренды в нашем сериальном производстве?
— Приветствую, я же женщина.
Кадр из сериала сериале «Чиновница»
— А как зрителю, вам нравится такое кино?
— Как зрителю, мне интересно смотреть хорошую историю. Такую, например, как сериал «Чики».
— В этом сериале, как, впрочем, и во многих последних проектах, вы играет крайне токсичную героиню. Почему так складывается? И из чего вы вытаскиваете весь этот негатив? Находите в себе эти качества?
— Не знаю, не могу вам сказать и даже думать об этом не хочу. Наверное, что-то во мне такое видят режиссеры. Хотя … во мне это есть. Вытаскиваю-то я не с неба, а из себя. С другой стороны, необязательно становится кем-то, чтобы это сыграть, необязательно это испытать в жизни, необязательно убивать, чтобы узнать, какие чувства испытываешь после убийства.
— Никогда не забуду вашу фантастическую роль убийцы в «Палаче».
— Я на этом проекте настрадалась, отрицательная энергетика роли была сильнейшей. Это был первый и единственный раз, когда работа меня физически так изнурила. А в остальном — съемки всегда в кайф, и страдания на площадке в кайф.
— Быстро получается сбросить кожуру образа?
— Быстро, я же толстокож (Смеется).