К приключениям известной семейной парочки подключаются андроиды. Какие опасности таят в себе современные технологии – об этом и рассуждают герои картины режиссера Андрея Волгина.
Когда в 2007 году на экраны вышла первая «Любовь-морковь», это был зрительский праздник: несмотря на эксплуатацию западных лекал, история сумасшедшей семейки Голубевых, чей брак зашел в тупик и только обмен телами мужа и жены помог им начать понимать друг друга, пришлась по вкусу зрителям. Веселая игра Гоши Куценко, Кристины Орбакайте и Михаила Казакова, исполнившего роль психолога-волшебника, яркая картинка, изрядная доля юмора и, конечно, отличные кассовые сборы – все это заставило продюсера Рената Давлетьярова попробовать повторить успех, и через год вышла вторая «Морковка», в которой Марина и Андрей Голубевы уже менялись телами с собственными детьми. Третья часть появилась через три года, и хоть в ней герои менялись местами со своими родителями, которых сыграли Владимир Меньшов и Лия Ахеджакова, некая усталость от темы уже ощущалась.
Зачем понадобилось возвращаться к франшизе спустя 12 лет? Видимо, Гоше, Кристине и Ренату просто очень захотелось поработать вместе. Идея о том, как человек меняется сущностью с роботом, преследовала Куценко уже давно – он даже думал сделать режиссерский проект на эту тему. Однако когда ему позвонил Давлетьяров и спросил, есть ли мысли для возрождения «Морковки», актер щедро отдал собственный сюжет.
Кадр из фильма «Любовь-морковь: Восстание машин»
По сюжету Марина и Андрей Голубевы – уже довольно взрослые остепенившиеся люди, у которых подросли трое детей. Старшие уже работают, младший учится. Марина как всегда занята в галерее выставками, Андрей – своими адвокатскими делами. Находясь в одном доме, или проводя вместе время на выходных, герои даже не замечают, как утыкаются каждый в свой гаджет, переставая разговаривать, смотреть друг другу в глаза. Марину эта ситуация чрезвычайно угнетает, она до сих пор читает бумажные книги, вдыхая их запах. Она пытается оградить младшего сына от влияния современных технологий и слегка пережимает с давлением. Между тем готовящаяся в ее галерее выставка призвана именно продемонстрировать, насколько технологии облегчают жизнь: по экспозиции гостей должны водить роботы Иван да Марья, запрограммированные на чтение мини-лекций об истории искусства. Однако произойдет неизбежное: гроза, молния, короткое замыкание – и роботы окажутся в телах Марины и Андрея, а Голубевы проникнут в оболочку андроидов.
Все нерешенные семейные проблемы именно в этот момент и накатят снежным комом, и вишенкой на торте станет исчезновение младшего сына. Его будут искать роботы, настоящие родители, совершая массу неадекватных действий. Как всегда «неправильный Андрей» придет в зал суда и в роли адвоката совершит идиотскую выходку. Как всегда будет шуточка «ниже пояса»: андроиды, пытающиеся постигнуть весь спектр человеческих удовольствий, втянутся в сексуальные игрища.
Гоша Куценко и Кристина Орбакайте в фильме «Любовь-морковь: Восстание машин»
Смешно ли все это смотрится на экране? Не очень. Как и мордобои с участием Кристины, которая расхаживает потом на экране с выбитым зубом и фингалом под глазом. Как и отправления естественных нужд Куценко в теле андроида – робота дико шокируют такие «способности» органической оболочки.
Как смотрятся живые люди в ролях высокотехнологичных машин? Как живые люди в ролях роботов. Не хотели ли авторы использовать настоящие андроиды в кадре? Мысль такая была, но как заставить машину выполнять все, что нужно по сценарию? «Да и выглядят они не столь изящно», — считает Гоша. Давлетьяров попытался, впрочем, попробовать, позвал пластических гримеров, которые сняли с Гоши и Кристины маски, далее их уменьшили в три раза и нахлобучили на тельца. «Это были усушенные мумии, хоррор»,- говорит Давлетьяров. В результате актерам приходилось спасаться обычным гримом. Сергею Ашарину и Софье Озеровой, сыгравших роли музейных андроидов, вообще делали лютый макияж, а Сергея даже брили по пять раз в день – потому что сквозь тонны грима прорастала борода.
Софья Озерова и Сергей Ашарин в фильме «Любовь-морковь: Восстание машин»
Одним из самых запоминающихся эпизодов фильма стала «та самая постельная сцена». Как рассказывает Куценко, репетировали ее на матах, и все время раскалывались с Орбакайте – смеялись. Кстати, как отмечает режиссер Волгин, у него были опасения, что Кристина окажется некомфортной актрисой, потребует райдер, в котором будет значится «вода с вершин Алтая и чуть надрезанная курага». Ничего подобного не случилось – актриса легко соглашалась на все эксперименты, в частности, на идею перестать быть феей и походить с выбитым зубом и фингалом.
Авторы позиционирует кинофраншизу «Любовь-морковь» как энциклопедию семейной жизни и верят, что их высказывание о важности аналоговых отношений и вещей будет замечено. «Я сам вернулся к бумажным книгам, — говорит Гоша. – Страдаю бессоницей, стал изучать вопрос, выяснил, что во многом в этом виновато постоянное глядение в экран. Поэтому теперь перед сном читаю книгу Федору Конюхова, которую, кстати, собираюсь экранизировать, — и засыпаю. Книги прекрасное снотворное, и скоро их будут продавать в аптеках».
Как признается Куценко, его любовь к «Морковкам» легко объяснима — они разрушили опостылевшее амплуа брутального самца и реализовали все его актерские мечты: он уже сыграл женщину, ребенка, старика, робота… Что осталось? Четвертая часть фильма заканчивается многообещающе. Боюсь, что Гоше придется стать беременным.