В этом проекте обычные с виду люди — учителя и врачи, священники и милиционеры — отказываются от нормальной жизни и вступают в смертельно опасное противостояние за право обладать книгами малоизвестного советского писателя Дмитрия Громова, таящими в себе особую силу.
Марина Ворожищева играет в «Библиотекаре» Татьяну Мирошникову — верную соратницу главного героя, которая прикрывает ему спину в бою и делит с ним ложе. Мы поговорили с актрисой о съемках в батальных и постельных сценах, ее творческом пути и балансе между семьей и работой.
— Марина, вы читали произведение Михаила Елизарова, на котором основан сериал?
М.В.: Прочитала! «Библиотекарь» — потрясающая книга, настоящий шедевр. В нашей истории есть отступления, сценарные придумки, какие-то из них родились уже в процессе репетиций. Так что сериал стоит все же рассматривать как отдельное произведение.
— Тем, кто не смотрел пока «Библиотекаря» и не читал первоисточник, следует начать с книги или сериала?
М.В.: Это непростой вопрос. Сложно избежать оценочных суждений и в том, и в другом случае. Когда читаешь книгу, она как-то укладывается и живет у тебя в голове, фантазируешь себе персонажей, как они выглядят. И тогда, если через какое-то время посмотришь сериал, сравнение с книгой неизбежно, но все равно, здесь есть место авторскому видению книги. Сериал будет восприниматься по-новому, с другой художественной позиции. А если сначала посмотреть сериал, это не идет книге на пользу, потому что какие-то образы ты уже воспринимаешь так, как они были показаны на экране. Например, моя героиня, Татьяна, уже будет представляться брюнеткой с каре, а не какой-нибудь кучерявой блондинкой.
— А кстати, почему она носит каре?
М.В.: Каре и челка — это было мое предложение, и я очень рада, что все сошлось. Изначально у меня перед глазами стоял образ Жанны д’Арк, режиссеру Игорю Твердохлебову идея тоже понравилась, и мы все вместе ей вдохновились.
Марина Ворожищева на съемках сериала «Библиотекарь»
— Расскажите о вашей героине для тех, кто еще не читал книгу и не смотрел сериал.
М.В.: Татьяна — учительница русской литературы, которая состоит в широнинской библиотеке (в книге Елизарова «библиотека» или «читальня» представляет собой группу единомышленников, сплотившихся вокруг обладателя одной или нескольких волшебных книг — Прим. «Вокруг ТВ»). А все остальное — лучше посмотреть. Чтобы подогреть интерес, добавлю, что она орудует кинжалом.
— В смысле, рапирой?
М.В.: Нет, это именно кинжал. Рапира — более узкая и тонкая. Изначально мы пробовали работать с рапирой, но потом оказалось, что для этой игровой истории больше подходит кинжал. Приемы фехтования с рапирой отличаются от тех, что используются с кинжалом, и мне в итоге пришлось немного переучиваться, осваивать другие движения, позиции.
— Как вы учились фехтовать этим оружием?
М.В.: У нас были тренировки, на которых меня учили биться в любой ситуации. Сначала овладевать самой техникой, когда ты можешь вживую ответить. Это самое сложное. Выучить какой-то схематичный кусок достаточно просто, а находиться внутри ситуации, когда к тебе кто-то сзади подошел, кто-то сбоку обходит, и пытаться в такие моменты импровизировать с оружием в руках — это сложно. Но сначала мы учились именно так, и только потом уже составили какие-то схемки, которые и вошли в кино.
— Во второй серии есть эффектная и продолжительная сцена сатисфакции (группового сражения — Прим. «Вокруг ТВ»). Расскажите, как она снималась.
М.В.: Ее снимали три дня, была почти сорокоградусная жара, а мы в максимально теплых костюмах. Сниматься в этом всем было изнурительно, поэтому мне повезло, что у меня была дублерша. Изначально я надевала шлем, достаточно долго дралась в нем, а потом его с меня сбивали. Вот со шлемом Юля меня и спасла, отчаянно билась за меня (улыбается — Прим. ред), за что я ей безмерно благодарна. В итоге, в монтаж сцены со шлемом не вошли, так что Юле двойное спасибо.
Марина Ворожищева на съемках сериала «Библиотекарь»
— Где было сложнее сниматься: во второй серии, где сатисфакция, или в третьей, где у вас контактный бой с факельщиком?
М.В.: С факельщиком было сложнее. Там вообще день был напряженный, заложена переработка, плюс тесное пространство, дышать было нечем. Все-таки, когда сражаешься оружием в открытом пространстве, между тобой и противником есть какая-то дистанция, а здесь прямой контакт, меня за руку хватают. Я помню, что в какой-то момент мне было больно. Но в этот день эту сцену было легче играть, чем игровую, из-за духоты мне стало плохо. И я вместо того, чтобы это озвучить, вот уж действительно, как д’Арк, молчала и пыталась справиться с этим. В этот день я получила большой урок, что всегда нужно говорить и уметь постоять за себя в таких случаях.
— В «Библиотекаре» сюжет строится вокруг волшебных книг писателя Громова. Если бы вы могли заполучить себе одну из них, какую бы вы выбрали?
М.В.: Мы на площадке шутили, что все книги есть, но нет книги Секса (смеется — Прим. ред.).
А мне и в самом деле интересно было бы заполучить книгу Памяти. Так много чудесных моментов хочется запомнить. Почему-то, мы очень часто забываем именно хорошее.
— Раз уж об этом зашла речь. Персонаж Никиты Ефремова очень быстро влюбляется в вашу героиню…
М.В.: По-моему, не очень быстро. Наоборот, он что-то долго думал. (смеется — Прим. ред.) Можно было и быстрее.
— За что в Таню можно влюбиться?
М.В.: Влюбляются, по-настоящему, ни за что! Это что-то тебе неподвластное. Пожалуй, в Таню можно влюбиться за все. Это невероятное сочетание нежности и холодности, неподступности и страсти, холодного оружия и безоружности от страсти.
Марина Ворожищева
— Вы уже снимались с Никитой в сериале «Оффлайн», где играли его жену. В обоих проектах у вас с ним откровенные сцены, но в одном ваши герои давно состоят в отношениях, а в другом — только начали познавать друг друга. Есть ли разница в том, как играть постельные эпизоды в таких обстоятельствах?
М.В.: Разница, конечно, есть и идет она от образа. Это же четыре разных персонажа. Если бы в постели оказались Ника из «Оффлайна» и Алексей из «Библиотекаря», у них тоже был бы совсем другой контакт. Характер героини, которую я играю, руководит ей даже в постельных сценах. В разных сценариях по-разному. Какая она? Мягкая или жесткая? Или может быть, она вообще уже устала от секса и ей ничего не нужно? Или страстно ждала любви, как Татьяна в «Библиотекаре» и будет преданной навсегда!
— Как вы помогаете друг другу снять неловкость при съемках подобных сцен?
М.В.: Вы это сейчас спрашиваете с позиции головы. Имею ввиду «неловкость» и важность «постельных сцен». А для меня это работа с образами. Если включить голову и думать про неловкость, ты просто не будешь органичной, не будешь тем, кем являешься. А ведь это главное — органика и образ, ты идешь от персонажа, и происходит химия. Это творчество. Плюс оператор танцует вокруг вас свой танец, тоже визуально включаясь в процесс. Так же важна атмосфера на площадке, это зависит от режиссера.
Конечно, ты тоже можешь поставить какие-то границы, попросить половину съемочной группы удалиться. Мы же люди взрослые, понимаем, что это серьезные, интимные моменты. И еще от жанра тоже многое зависит. Если это романтическая комедия, то все будут заниматься любовью и смеяться.
— В западной практике ввели специальную должность координатора секс-сцен, который ставит их как хореографию.
М.В.: Вот смотрите: есть кинжал. Если я буду с ним импровизировать, оператор не сможет поймать фокус и снять красивый кадр, потому что он не знает, чего от меня ожидать. Если же у меня есть определенная схема, которую я несколько дней учила, в ней я себя чувствую как рыба в воде. И соответственно съемочная группа знает что ждать.
Когда есть «танец» (поставленные движения), то я в какой-то момент забываю про него и начинаю жить в нем, не задумываясь, потому что он у меня в теле. Это биомеханика по Мейерхольду. Это рамки, в которых ты начинаешь импровизировать, как будто их нет.
Точно так же и с хореографией постельных сцен. Мне кажется, иметь координатора таких эпизодов очень круто, и это нужно нашему кино. Я, как хореограф, настоятельно рекомендую ввести такого человека на площадку (смеется — Прим. ред.). Кино — это визуальный контент, и любовные сцены должны быть красивыми, чтобы их хотелось смотреть и потом, может быть, повторить в жизни (смеется — Прим. ред.).
Марина Ворожищева
— Ваш муж Илья Ермолов ревнует, когда вы снимаетесь в таких сценах? Или, поскольку Илья сам актер и режиссер, он все понимает?
М.В.: Я думаю, любой мужчина в подобной ситуации будет свою женщину немного ревновать. Это нормально, естественно, так должно быть. Но это и вопрос доверия, и влюбленности в профессию. Мы с Ильей оба сумасшедшие, дико влюблены в кино. Илья — человек очень насмотренный, ему не нужно объяснять, что это такое, он знает, что это часть работы, что наше тело — это наш инструмент.
— А вы ревнуете его к партнершам по проектам?
М.В.: Да, бывает. Но все равно, ревность — это про недолюбленность самого себя. Если ты в себе не уверен, если чувствуешь себя половиной яблока, и считаешь, чтобы быть целым, тебе нужна вторая половина, то ревновать будешь на каждом шагу. А если ты ощущаешь себя целым, тебе не требуются постоянные доказательства любви.
— Легко ли вам, двум творческим людям, уживаться в одной семье?
М.В.: Бывает непросто, но это очень интересно. Наши души растут рядом друг с другом.
— Ваш муж стал режиссером сериала «Золотое дно», в котором вы снимались. Каково было взаимодействовать с ним на съемочной площадке?
М.В.: Скажем так, мы срабатываемся. Притираемся друг к другу. И есть ощущение, что, когда победим свои эго-моменты, это будет очень круто и вырастет в какой-то невероятно крутой проект.
— А как коллеги по съемочной площадке реагировали на то, что вы снимаетесь у мужа?
М.В.: Меньше всего мне хочется думать, кто как реагирует. Если беспокоиться, о том кто/что о тебе подумает, можно вообще не жить, мне кажется. Мы сложившиеся профессионально личности как вместе, так и порознь. И сочетание друг с другом, еще и в творческом рабочем процессе — это вообще подарок судьбы.
Марина Ворожищева с мужем Ильей Ермоловым
— Вы выступили в качестве режиссера и сценариста короткометражного фильма «Ой, мамочки!», посвященного переживанию опыта материнства. Как вас изменило рождение ребенка?
М.В.: Сложно описать словами — настолько это глубокие трансформации, что даже не знаешь, с чего начать. Меня материнство изменило кардинально, на уровне души. Помогло повзрослеть! Здесь есть подвох. Часто люди остаются детьми во взрослом теле. И повзрослеть — значит взять ответственность за свою жизнь, понять что ты есть у себя, уйти от чувства жалости, начать менять реальность. Изменилось понимание того, что такое на самом деле любовь. Это поиск себя! Маленький человек раскрывает в тебе себя, очень сильно и иногда даже очень больно. Страшно в это входить, но, нырнув в этот опыт, ты понимаешь, что многое получаешь и многому учишься. И это продолжается бесконечно, до конца дней.
— После родов вы быстро смогли прийти в форму. Как вам это удалось?
М.В.: Мне нравилось быть беременной, и не было какого-то «жора», я достаточно комфортно себя чувствовала. А после того, как я родила, у Луки были сильные проблемы с животиком, и мне нельзя было есть ни хлеб, ни молочку, ни овощи, ни фрукты. В общем, ничего. Это меня и держало в хорошей форме. И еще, конечно, это всегда спорт. После беременности я открыла для себя аэростретчинг (тренировка на подвесных полотнах в виде гамака — Прим. «Вокруг ТВ»), это выручило меня еще и в плане позвоночника, потому что после кормления он нуждался в помощи, а на гамаках очень хорошо все растягивается.
— Если бы вы могли показать сыну только один проект со своим участием, какой бы вы выбрали?
М.В.: «Заступники». В него вложено очень много мыслей и понятий о правде, о любви, об отношении к жизни, к миру, к людям. От просмотра этого сериала, помимо визуально красивой картинки, у него останется что-то и в сердце.
— Характер вашей работы предполагает выезды в экспедиции. Как вы совмещаете это с заботой о ребенке?
М.В.: Пока все складывается так, что у меня были не слишком долгие проекты. Еще во время беременности я заканчивала сниматься в проекте «Заступники», где был плотный съемочный период длинной в 6 месяцев (16 серий). С тех пор такого не было, но когда случится, думаю, что он уже будет готов к тому, чтобы спокойно относится к моим профессиональным разъездам. Луке уже почти пять лет. Через тот период, когда нужно было быть максимально близко, мы уже прошли.
Марина Ворожищева с сыном Лукой
— Лука уже понимает, что его мама — актриса?
М.В.: Да, на каком-то своем уровне. Например, он говорит: «Сейчас поеду на пробы». И играет в то, как садится в машину и едет на пробы в соседнюю комнату. Он мне недавно сказал: «Ты — актриса, папа — режиссер, я — актер».
— А если Лука захочет стать актером, вы поддержите?
М.В.: Я сторонник теории, что каждая душа пришла в мир для своей трансформации. И если у него будет желание стать актером, то это его жизнь. Почему я должна мешать ему развиваться и исполнять свои желания? Может быть он попробует, а потом захочет заниматься чем-то другим. Есть много людей, которые, попробовав, потом бросают. Просто нужно гештальты закрыть.
Я помню, как в шестом классе, хотела стать балериной и пошла поступать в балетную школу. Я выдержала большой крутой отбор, и мне сказали: «Мы вас принимаем, но вы знаете, что вы девочка высокая — главных партий у вас, скорее всего, не будет». И у меня сразу пришло решение, я сказала маме, что не хочу этого. Это мой путь — мне нужно либо все, либо ничего. А что было бы, если бы мама запретила мне даже пытаться?
— В ГИТИС вы поступили только на второй год. Откуда взяли силы, чтобы так пробиваться?
М.В.: Всё идет из детства. Я хотела показать, а точнее доказать папе, что он потерял (Марина родилась в Вильнюсе, но в 5 лет с мамой и старшим братом переехала в Минск — Прим. «Вокруг ТВ»). Думала, он увидит меня на сцене и поймет, как он был не прав. И я стала очень творческой девочкой: гимнастика. народные танцы, пение, выступления. За это я ему очень благодарна, ведь это помогло мне раскрыться сначала как личности, а потом и как актрисе. Получается, благодаря папе я к этому пришла. А сейчас я вышла из позиции «доказать папе», никому ничего не доказывать уже не нужно. Просто я есть.
Марина Ворожищева
— Если бы вы не стали актрисой, кем бы были?
М.В.: Дизайнером одежды, наверное.
— Предпринимаете какие-то шаги в этом направлении?
— Сейчас нет. Хотя в какой-то момент могла бы. Я почувствовала, что у меня это очень хорошо получается лет этак в 7, и мне это перестало быть интересно — к слову о закрытых гештальтах. Точно так же у меня произошло с фортепиано: я умею играть, ну и супер. Ты находишь себя в чем-то, утверждаешься и идешь дальше. Но с кино у меня так не работает, там хочется идти все дальше и дальше. Тут мне как раз все интересно.
— В «Заступниках» вы играете адвоката Нину, в «Зверобое» — уполномоченную по правам ребенка. Вам близок типаж защитницы?
М.В.: Думаю, дело в моем обостренном чувстве правды. Оно всегда было сильным и в какой-то момент даже мне мешало. Сейчас я эту историю прорабатываю, потому что на самом деле в мире все справедливо, как ни крути. Есть ночь и есть день, есть Луна и есть Солнце. Мир дуален. И когда ты принимаешь эту дуальность, то мир принимает тебя. В этом и есть доверие.
— Вы недавно признались, что хотели бы сыграть королеву и куртизанку. Это один персонаж или два разных?
М.В.: Это как раз то, о чем мы сейчас говорили. Мне интересно все — сыграть и императрицу, и падшую женщину, потому что даже то, что порой кажется некрасивым, может оказаться невероятно прекрасным.
Марина Ворожищева
— На какую роль вы бы никогда не согласились?
М.В.: Для меня в роли важно развитие. Если, например, какой-нибудь режиссер услышит, что Марина хочет сыграть куртизанку, и предложит мне роль куртизанки, с которой ничего не будет происходить, у которой ничего не будет «болеть», мне это будет неинтересно.
— Вы снялись в ряде проектов с мистической составляющей. Как думаете, почему подобные истории интересны зрителям?
М.В.: На мой взгляд, это вопрос рамок, которые мы сами себе ставим. Программ. Мы решили для себя, что границы, к примеру, проходят здесь и здесь. И, может даже нам и хочется за них выйти, но мы сами себе не позволяем. И от этого происходит ломка и борьба с самим собой.
А в таких сериалах можно выйти за эти рамки. И там понятно, с кем бороться. В жизни-то чаще всего приходится сражаться с самим собой.
— Вам ближе театр или кино?
М.В.: Мне нравится и то, и другое, но в кино я чувствую себя гармоничнее, свободнее, раскрепощеннее. Такова моя психофизика. Я прихожу на площадку и чувствую себя как дома. Театр — это сценическое решение, про репетиции, про то, как текст начинает потом жить на каждом спектакле по-разному. А кино, оно больше про нашу реальность, про внутреннюю правду, которая возникает в процессе съемок. Вообще, не люблю их сравнивать. Это как два ребенка, они разные. В любом случае, и театр, и кино про «здесь и сейчас».
— Для сериала «Сын отца народов» вы перекрасились в блондинку. Как это повлияло на ваше самоощущение?
М.В.: Для этого сериала я покрасилась специально, а вообще у меня так складывается, что все проекты, что у меня за плечами, находили меня в том состоянии, в котором я себя ощущала. Например, после определенных событий мне хотелось изменить все — и я коротко стриглась, становилась острее, жестче, — и меня находили соответствующие роли, как в «Зверобое», где моя героиня — жесткая, волевая женщина. Это же касается и оперуполномоченной Кати Усольцевой из «Аксентьева».
Сейчас я чувствую себя несколько мягче. Но Светлана Васильевна Землякова, мой педагог по сценической речи и потрясающий режиссер, мне говорила: «Тебе нужны не просто лирические героини, а роли с острецой, с какой-то горчинкой».
Марина Ворожищева в сериале «Сын отца народов»
— Вы заявлены в касте сериала «Оффлайн 2», но мне казалось, вашу героиню в финале первого сезона убили.
Марина загадочно поднимает бровь, но никак не комментирует (Прим. ред.)
— Где еще мы вас увидим?
М.В.: В спортивной драме «Больше чем футбол» режиссера Виктора Демента. В сериале, где идет подготовка полным ходом, там тоже будет роль женщины с оружием. Я хожу на стрельбу и учусь вождению. И в августе на фестивале «Короче» будет представлен фильм «Аквариум», где я сыграла с Лешей Филимоновым у молодого режиссера Ильи Шагалова.
Читатйте также:
Елизавета Арзамасова в ретро-наряде появилась на премьере сериала «Библиотекарь» без мужа
Дмитрий Чеботарев: «На съемках сериала «Плейлист волонтера» экстрим для нас стал повседневностью»