Более 250 ролей в кино, всенародное признание, высокие звания и награды… Но почему, несмотря на все это, легендарный актер Армен Джигарханян не считает себя счастливым человеком?
– Армен Борисович, о такой актерской карьере, как у вас, можно романы сочинять. Неужели есть повод для беспокойства?
– Вы сейчас говорите о вещах чисто внешних, о том, что видно невооруженным глазом. Но ведь никто не знает, что у меня внутри, какие мысли порой посещают. С другой стороны, и я не знаю, о чем вы сейчас думаете. Вот улыбаетесь, доброжелательно смотрите на меня, а в голове такое…
– Но хочется поговорить все-таки о вас. Тем более что на моем счету нет столько блестяще сыгранных ролей.
– Да, у нас принято считать, что если человек стал рекордсменом в какой-нибудь области, то он умнее других. Но зачастую это совсем не так. Столетний старик, который всю жизнь прожил в горах и ничего, кроме своего аула, не видел, мудрее всех нас, вместе взятых.
– Что сегодня вас больше всего огорчает?
– Выбивают из равновесия выпуски новостей. Сколько зла в нашем мире – уму непостижимо! И я не понимаю, почему так мало рассказывают хороших историй о добрых людях. Еще, конечно, переживаю из-за своего возраста. Недавно опять думал о том, что хотел бы дожить до 90 лет. Но уже через секунду вспомнил, сколько близких людей, друзей, родственников ушли в мир иной, и понял, что исполнение моего желания принесет только печаль. Очень боюсь одиночества. Я много в жизни терял. И по своему опыту знаю, что одна утрата влечет за собой другую. И еще одно наблюдение: не всегда сразу замечаешь потери. И на то, чтобы это понять, уходят месяцы и даже годы. Больнее всего терять добрые, доверительные отношения. Сегодня веришь этому человеку как самому себе, а завтра – нет. Он что-то не то сказал, и доверие в одну секунду разрушено.
– Чего вы никогда не прощали близким?
– Мне пришлось увидеть в жизни много предательства: и когда предавали меня, и когда предавали людей вокруг меня. Это очень болезненно, но без подобных испытаний в нашей жизни не обойтись. Поначалу я очень осуждал людей, но с годами понял, что человек слаб. И мерить каждого по своим меркам не стоит – только истреплешь нервы.
– Из вашего театра актеры уходят в другие театры. Вы считаете это предательством?
– Да, такое случается. Но я ни в коем случае не считаю их предателями. Театр – сложный механизм, бесперебойная работа которого зависит от тысячи нюансов. На сцене действуют иные законы мироздания. Поэтому и отношения между людьми там магические. Так что когда актеры уходят из моего театра, я на них не в обиде. Хотя не всегда могу понять, зачем они это делают.
– Что для вас было самым трудным на жизненном пути?
– Вообще моя жизнь началась с большой трудности. Когда я только родился, отец ушел из семьи. Это был большой удар и для мамы, и для меня, хотя я не мог еще осознать всех нюансов. Убежден, что такие вещи не проходят бесследно для всего рода.
– А потом вы общались с отцом?
– Когда мне было двадцать с лишним лет, я с ним встретился. Но в моей душе не заиграла ни одна струна. Сердце не распознало в этом человеке родную кровь. Словами это сложно объяснить, но меня к нему не потянуло, и мы больше не поддерживали контактов.
– Куда или к кому вы идете, когда вам плохо?
– Сейчас у меня нет необходимости, как принято говорить, плакаться кому-то в жилетку. Если плохое настроение, стараюсь сменить обстановку. Пойду прогуляюсь, посижу в скверике. Но чаще всего сажусь за руль и еду кататься по Москве. В машине частенько разговариваю сам с собой: что-то себе объясняю, в чем-то убеждаю. Но не подумайте, что я сумасшедший. (Смеется).
– Почему такой человек, как вы, – великий актер, режиссер – сам водит машину и не нанимает водителя?
– Я получаю от этого огромное удовольствие. И потом, когда я нахожусь в салоне машины один, меня никто не отвлекает от моих мыслей.
– Какое чувство вы считаете самым сильным?
– Любовь. И поверьте, я знаю, о чем говорю. Все в нашей жизни делается ради нее, даже если человек этого не осознает, наивно полагая, что им движут какие-то иные цели. С любви все начинается и любовью заканчивается. Это чувство, безусловно, с годами меняется. То жжет душу, то затихает, но оно в наших сердцах всегда.
По материалам «Панорамы ТВ»