На протяжении 35 лет Борис Клюев неизменно бьет все рекорды популярности. Началось все с роли графа Рошфора в «Д’Артаньяне и трех мушкетерах», эстафету подхватил агент Трианон из политического детектива «ТАСС уполномочен заявить»… А сегодня мы постоянно видим актера в фильмах, сериалах и ситкомах, например, в «Ворониных» на СТС.
– Борис Владимирович, вам часто приходится сталкиваться со смешными и нелепыми ситуациями?
– Практически всегда и везде. От этого никуда не деться. Я еще в детстве научился философски относиться к жизни. Но это не означает равнодушия. Пофигизм – не мой стиль, напротив, я патриот и во многом очень принципиален.
– Можно на эту тему подробнее?
– Я люблю свою страну, родную Москву, где живу и работаю. И хотя, как и многие соотечественники, с удовольствием бываю в Париже, Берлине или Риме, считаю, что мое место здесь, а там я никому не нужен. Я снимался в разных странах и получал самые лестные отзывы о своей работе. Но большая иллюзия думать: «Ах, как хорошо на Западе!» Оставшись там, русские нередко чувствуют себя потерянными.
– А к чему вы принципиально не можете относиться спокойно?
– К предательству, измене и равнодушию. Они мешают мне и в жизни, и в работе.
Виктория, жена актера – в прошлом спортсменка, бегунья на средние дистанции
– Но в столице море равнодушия…
– Я помню Москву совсем другой. Пожалуй, самое беззаботное время – пятидесятые, когда я учился в школе. Еще были живы мои бабушки и мама, а вот папа, к сожалению, умер. Огромный московский двор, в котором летом с утра до вечера мы играли в футбол или настольный теннис, бегали ловить рыбу на Патриарших прудах, хотя это было запрещено. А зимой – каток, елка, песня из громкоговорителя: «Мишка, Мишка, где твоя улыбка…» Ранним вечером торопились купить билет на каток, пока он стоил на двадцать копеек дешевле. Мы знали все проходные дворы в районе: Сретенка, бывшая Алексея Толстого, знаменитый Дом-утюг – там, в надстройке Театра Мейерхольда, жило много известных актеров.
– То есть эти мэтры находились перед вашими глазами?
– Да, они жили в тех же коммуналках, что и вся страна. Например, Евгений Валерьянович Самойлов, которого я часто встречал на улице. В нашем доме жил Михаил Иванович Царев, впоследствии директор Малого театра. Так сложилось, что все мы потом работали вместе.
– Говорят, вы не позволили вашей маме выйти замуж?
– Это правда. Мама овдовела в двадцать девять лет, и я не хотел, чтобы другой мужчина был рядом с ней – защищал честь своего отца.
– Она переживала?
– Мама никогда не показывала своих чувств, это было не принято. За ней ухаживали мужчины, но дальше дело не шло. Потом я пытался как-то компенсировать ее одиночество в старости, но она была очень гордой женщиной и никакой помощи не принимала.
– Какие качества вы цените в женщине?
– Нежность, только нежность… Это чувство сложно воспитать, но если оно дано женщине свыше – это подарок. Вообще отношения мужчины и женщины – сплошная загадка, они рождаются из воздуха. Чувства не зависят от обстоятельств. Можно лишь вспомнить слова Александра Сергеевича: «Пришла пора, она влюбилась». И этим все сказано.
– Вы сравниваете прежние и нынешние времена…
– Конечно! У меня есть определенные привязанности и мне есть с чем сравнивать. Люди были добрее, а женщины нежнее. Не было такого количества хамок и дорогих содержанок. А те, что были, скрывали это, потому что стыдно! А теперь стало нормой выставлять напоказ свой достаток и дорогие шмотки. Забыли пословицу: «По одежке встречают, а по уму провожают».
– Тем не менее вы органично вписались в новое время, у вас огромное количество ролей в кино и сериалах…
– Я артист, это моя работа. Мужчина вообще всегда должен работать. Меня приглашали сниматься даже в самые трудные для нашего кинематографа годы, и я соглашался. Не люблю бездельничать! Когда у меня есть выбор, отказываюсь, а если нет – работаю. Возможно, проблема актеров, которых не видно в кино, в том, что их просто не приглашают? И тогда в качестве защитной реакции они ругают сериалы, говоря, что не хотят в них сниматься. Но актер никогда не знает судьбу своего фильма! Кто бы мог подумать, что эпизодическая, по сути, роль шпиона Трианона в «ТАСС уполномочен заявить» будет иметь такой общественный резонанс и принесет мне бешеную популярность? Или что зрителям так полюбятся «Воронины»? Параллельно снимается огромное количество сериалов, которые уходят в небытие… А я уже сам сбился со счету, какой сезон «Ворониных» снимаем. Наша съемочная группа стала одной большой семьей.
– В одном из эпизодов «Ворониных» с вами снялась Римма Васильевна Маркова…
– Да, мы сыграли замечательную сцену, где Римма была моей старшей сестрой. Правда, пришлось долго ее уговаривать. «Разве это роль – так, для поддержания штанов!» – считала она. И тогда я сказал Римме: «Ну что ты! Ведь отношения между братом и сестрой можно сыграть по-настоящему глубоко и драматично». В результате она согласилась.
– В каких еще проектах вы задействованы помимо основной работы в Малом театре?
– Продолжаются съемки в телефильмах «Земский доктор» и «Семейные обстоятельства». В последнем, только представьте себе, за смену снимается почти целая серия! По-моему, это неправильно. В «Улицах разбитых фонарей» я играю генерала полиции. Не мог отказаться, потому что очень люблю Питер, с которым многое связано.
– Борис Владимирович, вы активно снимаетесь, преподаете актерское мастерство в Щепкинском театральном училище и почти сорок пять лет работаете в Малом театре. А какую деятельность считаете основной?
– Прежде всего я театральный актер. Малый театр – это мой дом, где всегда примут и обогреют. В 90-х, когда кино в России почти не снималось, спасал театр. Уже в зрелом возрасте я поставил в качестве режиссера два спектакля в Днепропетровске, но мне стало неинтересно, и я вернулся к актерской профессии.
– Ваши герои почти всегда обладают чувством юмора. Это заложено в сценариях или исходит лично от вас?
– Я всегда стараюсь наградить своих персонажей иронией и даже некоторым сарказмом. Это необходимо: человек без юмора скучен.
Беседовала Марина Левина