С Ильей Олейниковым мне довелось встречаться не единожды – всегда находились поводы поговорить по душам. Собирались пообщаться и поближе к весне – вспомнить, как двадцать лет назад начинался «Городок». Но, увы…
Давайте послушаем, о чем думал.
О старости
– Хочу ли я дожить до 90 лет?.. Не знаю… Если оставаться таким, как Зельдин, у которого абсолютно счастливая старость – он же востребован до сих пор, – да. А ползать отвратительным маразматиком, который досаждает своим близким, – нет.
Не хочется никому быть в тягость… Но признаюсь, я стараюсь не думать об этом – для меня старость вообще какая-то непонятная тема. Не вижу я себя стариком…
Я ведь потому и начал заниматься спортом на старости лет, чтобы не выглядеть развалиной. Посмотрите, какой процент 60-летних в нашей стране выглядит хорошо? То-то. Я тоже раньше об этом не задумывался: на сколько я выгляжу.
Я никогда не хотел совершенствовать свое тело. Мне было абсолютно до лампочки.Главное, чтоб что-то в голове имелось. В конце концов, не охмурять же мне девушек! В молодости, понятное дело, терял от них голову, да и сейчас могу обратить внимание на красивую девушку. Но вы знаете, о чем я иногда думаю, глядя на этих красоток с длинными ногами? Какая жалость, что они так быстро «деформируются», сдуваются, как воздушные шарики! В нашей стране, при таких условиях жизни, трудно долго удержаться в форме, волоча на себе и семью, и работу. И мужиков, которые могут поддержать женщину, у нас, если верить статистике, всего 0,5%. Остальные, наоборот, все делают, чтобы женщины увяли до срока.
О внешности и национальном вопросе
– Я, конечно, не длинноногая красотка, не буду украшать свой образ. Но однажды и я решил заняться собой. А все потому, что случился разговор с моим соседом, заслуженным тренером СССР, потрясающим борцом. Здоровый, крепкий такой человек, при том, что на год меня младше. Он осетин, говорит с таким характерным акцентом и всегда прикрывается: «Я, к сожалению, не очень хорошо говорю по-русски, поэтому могу сказать глупость». А на самом деле говорит умнее многих. Так вот он однажды мне и сказал: «Почему ты не занимаешься спортом? Нехорошо! У людей вашей национальности есть тенденция – бока очень большие. У тебя, правда, поменьше, чем у других». Я не удержался, подхватил: «Но больше, чем у людей русской национальности, и уж значительно больше, чем у людей осетинской национальностей!». В общем, все началось с этих боков. Или с национального вопроса…
О театре и извращенцах
– Все время в театр хожу. Причем не потому что так уж хочу – жена загоняет. С ней спорить бесполезно – она знает, как на меня воздействовать, все-таки почти сорок лет вместе. И все вроде в театре ничего, пока до мата не доходит. Я совсем не ангел, мы с Юрой (Стояновым. – Прим. ред.) на площадке иногда так ругаемся (особенно в начале строительства нашего «Городка»), что даже сантехники уши затыкают! Но то жизнь! На сцене не хочу всего этого не видеть, не слышать! Зачем мне смотреть, как мужик голый ложится на тетку в пальто и в сапогах?
Вот какую такую художественную правду мне показывают в этот момент?Да мне и не до правды уже становится – хочешь не хочешь, начинаешь разглядывать: вдруг чего увидишь. Потом в испуге оглядываюсь по сторонам: может, я один такой извращенец. Не-а. Все вокруг сидели, изображая заинтересованность в сюжете. Но изображали чуть-чуть интенсивнее, чем надо было.
… А потом я и сам стал театральным деятелем! Причем когда уже никто не ждал (смеется). Я ведь всю жизнь работал на эстраде. И вдруг увидел в театральном спектакле своего сокурсника Гену Хазанова, и зависть, проклятая, меня заела. Я подумал: «Если он смог, то почему бы и мне не смочь?» Вот и смог. Хотя поначалу очень страшно было – все-таки на эстраде можно прикрыться шуткой, на телевидении может спасти крупный план и множество дублей, а в театре ты гол как сокол, ты весь на виду. Это как момент истины. И мне безумно захотелось доказать себе, что я смогу это сделать. Во-первых, не боюсь рисковать (правда, сразу оговорю, терпеть не могу экстрима, не понимаю, как можно так по-пустому играть своей жизнью). А во-вторых, любимая моя фраза из американского кино: «Я сделал это!!!» Вот и я всю жизнь самоутверждаюсь.
О критике и самооценке
– Никогда не спрашиваю у знакомых мнения по поводу того, что я делаю.
Почему? Есть у меня приятель, он снял сериал, который никто не понимает. И поэтому никто не покупает. А у него очень близкий друг, и он ему показал сериал со словами: «Ты только правду скажи». Предполагая, конечно, что услышит: «О, это нечто потрясающее!» А тот возьми, да и признайся, что фильм – полная ахинея. После этого они несколько лет не разговаривали. Это как в том анекдоте. После премьеры два актера идут домой. «Ну как я сегодня играл?» – «Правду?» – «Правду». – «Ужасающе!» – «Да нет, скажи правду…»
О «Городке» и Юрии Стоянове
– Из «Городка» я никуда не денусь – сколько бы у меня не было театральных предложений. «Городок» он и есть «Городок». Всем, чего мы с Юрой добились в этой жизни, мы обязаны «Городку». Он наш ребенок, и мы его, как ребенка, любим и холим. И сколько будет существовать эта программа, столько же будет существовать наш дуэт. То есть очень долго.Тем более что мы теперь с Юрой близки даже не как друзья и не как родственники. Он моя правая рука, правая нога – я без него никуда, за эти годы он стал моей частью. Хочется надеяться, что и Юра про меня скажет то же самое…
О расплате
– Иногда бывает так грустно! Причем ни с того, ни с сего. Но хандра приходит и уходит. В принципе, тьфу-тьфу, я нахожусь в состоянии внутреннего равновесия и покоя. Как правило, занимаюсь тем, что мне нравится, и это для меня важно. Я никогда не переоценивал свое место в этом мире. Я просто привык ловить кайф от всего, что делаю.
В общем, чувствую себя не то, чтобы счастливым – потому что счастливыми бывают только идиоты, — но полноценным…
Хотя случаются моменты, когда вроде занимаешься тем, что нравится, и вроде ловишь кайф от работы, но наступает час расплаты! Как-то снимался в одной картине. Когда ее увидел, мне захотелось повесить и себя, и режиссера – это было страшное поражение. Я был уверен, что кино никто не купит, но нет, купили. Единственная радость, показали ее в такое время, что никто и не увидел этого кошмара. Но я тогда понял: как же все относительно в мире!
О депрессиях
– Я человек общественный. Не могу находиться дома долго – скучно до отвратительного.
Даже боюсь состояния домоседства: сразу начинает казаться, что меня все забыли. За исключением когда сплю, бегу к народу. Только в периоды депресняка предпочитаю быть один. С бутылкой и к друзьям? Нет, это ни к чему – потому что, когда проснешься, будет ровно тот же депресняк, только с похмельем. Потом, зачем загружать других людей – у них и своих проблем достаточно. И вообще, когда депрессия, люди мешают самоуглубляться. Однажды я так насамоуглублялся, что стал сочинять песни – после смерти моего первого партнера Ромы Казакова я ничего не мог делать, кроме как сидеть дома в одиночестве и что-то мурлыкать, наигрывая на «Красном Октябре». Так началась моя музыкальная карьера. Не помню, как уж получилось, но Эдита Пьеха на каком-то концерте спела мои «Облака», потом Надежда Бабкина исполнила мою «Судьбу», ну а дальше все покатилось само собой.
Об алкоголизме и Карнеги
– Никогда не понимал, зачем люди ходят к психоаналитикам. Ну как можно совсем уж оголяться перед чужим человеком, валяясь на кушетке? Американцы – бога ради, они другие, мы с ними не совпадаем по многим параметрам. Вы читали Карнеги? Ну разве можно всерьез его принимать в России?! Он писал совершенно дурацкие советы, и если у нас к ним прислушиваться, ты будешь гарантированно послан далеко и надолго, учитывая, что передо мной будет не американец, а такой же жлоб, как и я, который никогда не читал книгу Карнеги.
И эти общества всяких анонимных алкоголиков – абсолютно американская история. Им-то, может, действительно, помогает. А нашим – не уверен. Я как-то видел по телевизору репортаж о нашем клубе анонимных алкоголиков. Боже, с какой же ненавистью они говорили, как счастливы, собираясь пить чай! Они вспоминали «страшные годы своего алкоголизма», а в глазах у них не одна бутылка, а все четыре, причем в каждом глазу по отдельности. Какой вывод из этой истории? Не то, что мы все хронические алкоголики, и могила горбатого исправит. У нас масса достоинств, есть чем гордиться. Но вот не надо всех нас под одну гребенку чесать. Дружить – бога ради. Но не равнять. Ничего из этого хорошего не получится.
О музыке
– Любимое место в доме – где стоит мой рояль.
Там я и готовлюсь к «Городку», и отдыхаю, и сочиняю музыку… Я с детства играю на фортепиано.Правда, тогда я садился за него из-под палки. Еще я год играл на аккордеоне, год – на баяне. Но поскольку я насилие не приемлю, ничему тогда не научился, даже ноты для меня остались тайной. Да, еще в школе было шлягерное трио – на всех школьных концертах со своим пятипесенным репертуаром выступали. Успехом, между прочим, пользовались большим.
А в театральном институте был верхний зал с инструментом. Вот тут-то любовь к роялю и возникла. Ощущение родительского насилия уже подзабылось, захотелось вспомнить, каково это – перебирать пальцами клавиши. Между «парами» уходил в зал, закрывался и отшлифовывал музыкальное мастерство. А когда четыре года бренчишь, волей-неволей возникает ощущение, что умеешь это делать. Ну а когда я, спасибо «Городку», выбыл из разряда «малогабаритных» жильцов, купил электрический рояль «Ямаха». Как же мучился мой сын, когда он недели три обучал меня, как пользоваться компьютерной музыкальной программой. И с тех пор я просто сажусь за «Ямаху», который соединен с компьютером, «напиливаю» на нем, а ноты записывает компьютер.
…Но вот что странно: когда я занимаюсь музыкой, во мне просыпается удивительный лирик. Но как только встаю из-за инструмента, он тут же умирает. Недолго живет. Потому что по жизни я человек очень практичный, и совершенно не лирик.
Об армии и жизни под водой
– Кстати, я и в армии песенки сочинял. Причем сам я давно уже все забыл, а вот сослуживцы помнят, даже напоминают.Так что армия – это моя «золотая болдинская осень». Хотя это единственное, что я вспоминаю по-доброму.Никогда не забуду, как меня привезли в часть: я служил в Кантемировской дивизии, формально был танкистом, но в танк, по-моему, залез один раз, и то, прячась от комаров. Так вот, был ноябрь, жуткий холод. Дежурным по полку был лейтенант (то ли Матвеев, то ли Мокеев), и он посмотрел на меня так презрительно-оценивающе и сказал: «Лучше бы ты в тюрьму попал, чем к нам». Не могу сказать, что это дружеское приветствие вызвало во мне волну оптимизма…
Знаете, есть такой замечательный анекдот: «Стало известно, что через месяц на мир обрушится всемирный потоп. Во всех храмах люди молятся, замаливают свои грехи. А в синагоге раввин собрал евреев и сказал: “Вы уже слышали, через месяц – всемирный потоп. У вас осталось 30 дней для того, чтобы научиться жить под водой”». Вот и я понял, что мне надо научиться жить под водой. И мне сразу стало весело. И вы знаете, этим принципом я руководствовался всю жизнь…
Просто Илья
– Больше всего я жалею, что все больше и больше людей меня называют по имени-отчеству.
Помните застойный анекдот? К Брежневу обращается секретарь райкома: «Дорогой Леонид Ильич…» – «Ну что же вы так официально? – обижается Брежнев. – Называйте меня просто – Ильич». Это я к тому, что не люблю церемониальных обращений. Как было бы здорово, если бы ко мне обращались: «Илья». Просто Илья…
Елена Боброва
Юрий Стоянов, готовя апрельское 20-летие «Городка», не хотел пафосных торжеств:
– Я бы пошел простым путем. Снял бы очередной выпуск «Городка», который назывался бы «120 на двоих».А героями были бы не мы – Юрий Стоянов и Илья Олейников, а некие персонажи, которые родились в один день и прожили вместе огромный кусок жизни, да хоть два дворника. И сделал бы еще спецвыпуск – дайджест, в котором собрал бы самые лучшие наши сюжеты, снятые скрытой камерой. Получился бы лирический и в то же время иронический портрет нашего «Городка» на фоне времени...
На Студии «Позитив ТВ», которая производит «Городок», есть стол – самый обычный, но с черным пятном с одного края. «Это Илюша покурил, – как-то заметил Стоянов. – Сигарета упала, а он смотрел, как она дымит, и о чем-то думал. Наверное, о тленности жизни…»
Подготовила Елена Боброва
Панорама ТВ