15 февраля гостьей ведущей программы Киры Прошутинской «Жена. История любви» на канале «ТВ Центр» станет Ирина Прохорова — издатель, главный редактор журнала «Новое литературное обозрение», меценат, сестра известного бизнесмена и политика Михаила Прохорова. «Вокруг ТВ» предлагает отрывки из этой беседы.
Кира Прошутинская: В честь кого вас назвали Ириной?
Ирина Прохорова: В данном случае, насколько понимаю, не было кого-то, в честь кого меня так назвали. Ира — это было очень модное, я бы сказала, популярное имя.
Кира Прошутинская: Вы, конечно, знаете, что оно означает?
Ирина Прохорова: Да. Мир и покой.
Кира Прошутинская: Я прочитаю вам характеристику Ирины, а вы скажете, что совпадает, а что нет. «Всю жизнь Ирина занята тем, что работает на создание образа холодной, независимой, деловой женщины, скрывая ревнивую и ранимую душу, любвеобильное сердце, буйное воображение и жажду уединения и покоя». Вы ранимы?
Ирина Прохорова: Конечно, как и все.
Кира Прошутинская: Ревнивы?
Ирина Прохорова: До известной степени, не патологически.
Кира Прошутинская: Вы реалист с буйным воображением?
Ирина Прохорова: Насчет реалиста не знаю, но воображение действительно буйное. Поэтому мне никогда не нужны были допинги в качестве взбадривания.
Кира Прошутинская: Вы хотите уединения и покоя?
Ирина Прохорова: Да, и чем дальше, тем больше. Я ценю те редкие моменты, когда могу побыть одна, сама с собой, что бывает редко.
Кира Прошутинская: И еще одно определение. У вас действительно любвеобильное сердце?
Ирина Прохорова: Наверное, да.
Кира Прошутинская: Говорят, что в вас сильно развито чувство рода?
Ирина Прохорова: Я очень любила своих родителей. Конечно, для каждого человека его родители лучше всех, но их достоинство в полной мере понимаешь, когда сама становишься взрослым человеком. Начинаешь сравнивать, как бывает в других семьях. У нас была замечательная семья, любящие родители.
Кира Прошутинская: Через 9 лет после вас на свет появился ваш брат Михаил. Как вам родители сказали об этом?
Ирина Прохорова: Это смешная история. Я терроризировала родителей вопросами о том, почему мы не можем пойти и купить в магазине братика или сестренку, мы что, беднее всех? Родители не говорили, конечно, ничего. И в какой-то момент мама вдруг располнела, я увидела, что у нее живот, и стала ее стесняться. Она меня отводила в школу, и я ей стала говорить: «Мам, ты иди, а я одна пойду». И мама в какой-то момент спросила: «Ира, а в чем дело?». Я сказала: «Мам, скажи, пожалуйста, а почему у тебя такой большой живот?» «Знаешь, у тебя будет братик», — ответила мама. Я сказала: «О, ну и отлично!» и ускакала радостно.
Кира Прошутинская: Помните тот момент, когда брата привезли из роддома?
Ирина Прохорова: Да. Мы приехали вместе с папой забирать Мишу. Помню, как мы ехали обратно вместе в машине, как мама держала этот сверток. Я смотрела с интересом: лежит такой красненький, маленький.
Кира Прошутинская: Мой первый муж был с нашего факультета. Как это было у вас?
Ирина Прохорова: Мой единственный муж работал на телевидении. Мы прожили год с небольшим. Вы знаете, я могу честно сказать, никаких претензий к мужу у меня нет. Он меня любил, и я была тоже влюблена. У нас был хороший роман, не то, что были какие-то там безумные страсти, но, в общем, все казалось правильно, хорошо. Если бы мы дольше встречались и смогли бы лучше узнать друг друга, то осознали, что мы разные. Может быть, я поняла это чуть раньше, чем он.
Кира Прошутинская: Как ваша дочь приняла ваш развод?
Ирина Прохорова: Я прекрасно понимала, что все равно это травма для ребенка, потому что детям важно, чтобы у них были и папа, и мама. И старалась минимизировать эту травму. Львиную долю душевных сил, особенно в первые годы жизни дочери, я положила на то, чтобы она чаще видела папу.
Кира Прошутинская: Вы остались одна с маленькой дочкой. Брат тогда был в армии?
Ирина Прохорова: Он был студентом. Вернулся из армии, и тут один за другим с разрывом в 10 месяцев умерли родители. Папа умер мгновенно от инфаркта, а мама заболела раньше. У нее был инфаркт, она просто его пережила. Смерть родителей символизировала конец его юности. Он вдруг оказался перед ситуацией, что он уже не мальчик, а глава семьи. И во многом, я думаю, это подтолкнуло его к предпринимательской деятельности. Он создал кооператив, стал работать, начал зарабатывать деньги.
Кира Прошутинская: Кроме брата, рядом с вами не было человека, который мог бы вас поддержать?
Ирина Прохорова: Знаете, я надеялась, что такой человек есть до того момента, как произошла трагедия с родителями. Когда просто так общаешься — все чудесно и замечательно. А когда начались бесконечные похороны, поминки, когда, как специально на работе складываются очень тяжелые ситуации. И ты, конечно, не форме. Ты уже не та порхающая, очаровательная женщина, у тебя покрасневшие глаза, ты уставшая. И хочешь прислониться к кому-то, как к твердой стенке, а человек вдруг становится скучным, ему неинтересно.
Кира Прошутинская: Брат вам помогал тогда, изначально?
Ирина Прохорова: Да, конечно. Он сказал: «Ну что ты там сидишь. У тебя столько идей. Создавай свой журнал». И он меня просто подтолкнул к этому и помог. Эпоха была такова, что можно было начинать с нуля. Это тот редкий момент, когда люди, продав кожаную куртку, могли начинать дело, а потом становиться магнатами. Но я ему бесконечно признательна за то, что он, будучи совсем молодым человеком, сказал: я тебе помогу, риски, что ты боишься, уходи с работы. Знаете, все-таки я советский человек, у меня дочка маленькая, была работа, какая-никакая зарплата. А тогда, в начале 90-х годов, вообще не было понятно, что будет и чем это закончится.
Кира Прошутинская: Сейчас ваша дочь Ирина работает с вами в фонде вашего брата и ее дяди. Это случайность или так проще? Вообще, когда ребенок более податлив, зависим — это комфортнее для сильной мамы?
Ирина Прохорова: Она человек со своим характером, в хорошем смысле слова, женским. И, в общем, человек независимый. Я вам хочу сказать, что когда она оканчивала институт, я вообще, втайне надеялась, что она придет работать в издательство. Она сказала: «Нет, мама, я никогда работать с тобой не буду. С родителями работать — хуже нет». Я сказала: «Не хочешь, не надо, ищи свой путь». И вдруг в какой-то момент она, видимо, самоутвердилась, стала взрослым человеком, уже замужней женщиной. И сказала: «А знаешь, мама, я, в принципе, не возражаю работать вместе». Конечно, когда дочь работает у матери, тут много психологических моментов. Ведь это частный фонд. Но тем не менее мы с ней договорились, что, если мы чувствуем, что у нас не получается, — все, мы нормально расстаемся.
Кира Прошутинская: Сколько лет у вас получается?
Ирина Прохорова: Если не ошибаюсь, кажется, года два у меня работает. Пока ничего.
Кира Прошутинская: На каком-то этапе в вашей жизни появился новый герой. Он был похож на вашего первого мужа?
Ирина Прохорова: Нет, он был совсем не похож на все мои предыдущие представления о мужчинах. Но при этом я его очень любила. Это было действительно большое чувство. И оно было какое-то очень счастливое. Оно меня очень сильно поддержало, дало мне дополнительный позитивный заряд.
Кира Прошутинская: Это ведь был неофициальный брак?
Ирина Прохорова: Это вообще не было браком. Это был большой роман, скажем так. Это действительно было большое чувство с обеих сторон. Там было много сложностей — и у него и у меня. И в какой-то момент стало ясно, что такие большие чувства должны либо продолжаться уже в каком-то другом качестве, либо они просто погаснут. Встал вопрос: если мы вместе, то где мы будем вместе? В России или нет?
Кира Прошутинская: То есть он хотел уехать из страны, а вы нет?
Ирина Прохорова: Да, я не хотела уезжать. Понимаете, если бы это произошло на несколько лет раньше, когда у меня никакого реального дела не было… У меня было ощущение, что, если уеду, я потеряю что-то лучшее в себе, что я и ему разонравлюсь. И, наверное, если бы я уехала за любимым человеком, и я бы осталась там никем, грубо говоря, просто любящей женой, матерью, и все, я была бы несчастлива. Перед мужчиной никогда не стоит такой вопрос. Считается, что женщина должна все бросить и пойти за мужчиной. Это классическое представление. В конце концов, может быть наоборот: ради меня остаться? Почему бы, собственно, и нет? Может быть, он здесь бы преуспел значительно больше, чем там?
Кира Прошутинская: Какие мужские типажи вам интересны сегодня?
Ирина Прохорова: Люблю мужчин с чувством юмора. Человек, который может иронически на себя посмотреть, не то чтобы преуменьшает свои достоинства, но не раздувается, как индюк, — это означает и ум, и глубину, и амбиции. Люблю людей целеустремленных. Не обязательно в бизнесе, но у него должна быть какая-то стратегия. Мне с такими людьми легче, потому что, имея что-то свое, они уважают и твое.
Кира Прошутинская: Как мне нравится, что вы открыты какому-то абсолютно новому этапу жизни…
Ирина Прохорова: В нашем обществе почему-то считается, что после 40 лет жизнь заканчивается. Это неправда. Счастье женское проявляется в том, чтобы не терять радости и доброжелательности.