Автор и ведущий программы "Серебряный шар" Виталий Вульф работает сейчас над ее 80-м выпуском. Когда в 1994 году он начинал в "ВИДе" с Владом Листьевым создавать "Шар", никто не предполагал, что программа станет долгожителем. Но неожиданно она оказалась нужна зрителям. Мы беседуем с Вульфом в его квартире, весь дизайн которой придумала Альбина Листьева. Нас окружают рояль, подлинники Волошина, старинная мебель… Но видно, что самое главное в доме кандидата юридических и доктора исторических наук Виталия Вульфа — это книги.
Что потрясло Влада Листьева
— Театр я люблю с детства, но отец мечтал видеть меня юристом. Поэтому я поступил в институт и закончил юрфак. Но проработал я юристом всего полтора года. В жизни надо заниматься тем, к чему стремится душа. Только! Мне в этом отношении последние 40 лет везет — я занимаюсь тем, чем хочу.
— Звучит неплохо. Выходит, вы счастливый человек?
— Во всяком случае у меня нет комплексов. И нет ущербности по поводу того, что я не реализовал себя.
— Ваш "Серебряный шар" — верное тому подтверждение. Семь лет в эфире для такой программы — это своеобразный рекорд!
— Когда я создавал эту программу, не думал, что она так привьется на телевидении. Я был уверен: она никогда не станет массовой, поскольку рассчитана на узкий круг зрителей. Но оказалось, я ошибался.
— Многих удивляет, что перед вами в кадре нет никаких бумаг. Говорят, что когда-то Влад Листьев просил вас открыть секрет и рассказать, как вам удается вести программу без «шпаргалок».
— Да, такое было. Он просил: «Вы только мне это расскажите». На что я ответил: «А вы придите на передачу и все увидите». Он пришел и был просто потрясен. Мне кажется, что после той записи он стал ко мне относиться необыкновенно. Потому что убедился воочию: во время записи передо мной действительно ничего нет — ни бумажек, ни монитора.
— А если приходится переснимать дубль?
— Когда режиссер просит что-то переговорить, я отвечаю: «Хорошо». И начинаю рассказывать то же самое, но совершенно другим текстом. Теперь, когда мне уже много лет, могу без кривляния и без хвастовства сказать: устный литературный дар от природы у меня действительно есть.
Кто открыл Наталью Бессмертнову
— Над чем вы работаете сейчас?
— Над передачей о знаменитой балерине Наталье Бессмертновой. У нее скоро юбилей — 60 лет. Но она не собирается его отмечать. Одна из причин — они так заняты с Григоровичем, что у них нет времени и возможности быть в Москве. Насколько я знаю, буквально в ближайшие дни они улетают на 3 месяца в Сеул. Где выпускают, по-моему, "Спартак". Заниматься Бессмертновой мне было очень интересно. Вся ее жизнь — с одной стороны, очень благополучная как бы. Еще в 1961 году, совсем девочкой, она выступила в "Шопениане". Потом она танцевала Жизель — это лучшая Жизель после Улановой. До встречи с Григоровичем она уже являлась примой Большого театра. Была замужем за физиком-инженером, человеком, далеким от ее профессии. Ну а потом… она ушла от мужа. И уже 33 года жена Григоровича. Наступила другая эпоха ее жизни. Где было много всего.
— Кого после Натальи Бессмертновой представит зрителям "Серебряный шар"?
— В сентябре будет передача, посвященная забытой, по-моему, актрисе Людмиле Савельевой, которая сыграла Наташу Ростову в фильме Бондарчука "Война и мир". Потом — Эдит Пиаф. Затем — передача, посвященная первому наркому иностранных дел Советского Союза Чичерину. Есть желание сделать цикл о фашизме: о Муссолини — о Гитлере не хочу! — Еве Браун, что-то в этом духе.
Почему обиделся Валентин Гафт
— Виталий Яковлевич, что труднее — по крупицам собирать материал для передачи об ушедших в мир иной или создавать программу о тех, кто сам ее посмотрит и оценит?
— Это все очень по-разному. Очень по-разному! Скажем, о Черчилле и Рузвельте я делал передачу полгода. О Фурцевой очень долго создавалась программа. Когда же выходят передачи о тех, кто сам их смотрит, подчас возникают свои сложности.
— Обиды?
— С Гафтом была такая история. Я делал программу о нем с большой любовью, потому что дружил с Валей всю жизнь. И я придумал особую форму: рассказать не о успехах Гафта, а о его трудном пути. Ему передача ужасно не понравилась. Ужасно!!! Он стал говорить обо мне гадости. Я с ним никаких отношений не выяснял, просто стал еле здороваться. Потом мы вместе оказались в Риге. И я как-то утром пришел к завтраку, смотрю — Валя сидит. И он говорит: «Привет!», как ни в чем не бывало. А я вдруг почувствовал, что не могу взять эту интонацию. И пересел за другой стол. С этого момента мы с ним встречаемся, говорим: «Привет!», улыбаемся иногда друг другу. Но общаться с ним у меня нет никакого желания.
— Какие передачи смотрите по телевизору?
— Мне очень нравятся на канале "Культура" работы Бэлзы. Люблю смотреть старое кино. Очень нравится передача Константина Смирнова "Большие родители" — и люди, которых он приводит на экран, и спокойная интонация, с которой он ведет передачу. Вообще я ужасно не люблю засоренную русскую речь. А она звучит на телевидении очень часто. Я не люблю программу "О, счастливчик!", но мне очень нравится Максим Галкин. Потому что Галкин — талант, и его выступления мне всегда доставляют удовольствие. Диброва я никогда не любил. Есть люди — большие почитатели Диброва, меня он раздражал всегда.
— Чем же?
— Для меня нет обаяния.
— Вы побывали почти в четырех десятках стран. Самое органичное для вас место на земле?
— Очень люблю Париж. И два раза в году стараюсь там бывать. Я знаю Париж лучше Москвы. Там у меня живут близкие друзья — французы. И я с большим удовольствием приезжаю в этот город, в котором есть шарм, аромат и очарование.
Татьяна Наумова, «Теленеделя»