Читатели «Панорамы ТВ», голосовавшие в конкурсе «Народный рейтинг», назвали лучшим актером сериала Сергея Пускепалиса, сыгравшего капитана госбезопасности в детективе «Крик совы». Большой поклонницей актера оказалась и новый президент фестиваля «Виват кино России!» Светлана Крючкова. Вручая Сергею заслуженную награду, актриса назвала его героем нашего времени, личностью, соединившей в себе интеллект и чувственность.
– Сергей, вы интроверт?
– Не без этого. Я тяжело схожусь с людьми. Нет, я соблюдаю общепринятые правила, стараюсь быть вежливым и приятным, но говорить о чем-то сокровенном не очень умею.
– Вы похожи на Гришковца…
– Мне не раз об этом говорили. Мы с Женей товарищи, так что если возникнут проблемы на съемках, он может с легкостью меня заменить. Ну, или наоборот. Хотя я вряд ли справлюсь, потому что по уровню литературных и актерских особенностей с Гришковцом никто не сравнится – он уникален. Еще одним удивительным актером я считаю Андрея Болтнева. Увидев его фамилию на афише, точно пойду смотреть фильм, невзирая на фамилию режиссера. Из американских коллег мне очень интересен Аль Пачино.
– Вы же сотрудничали с зарубежными актерами?
– Да, я снимался с Джудом Лоу в британском проекте «Черное море». Люди везде одинаковы: в перерывах никто не сидит по гримеркам, общаются так же, как и мы. «Старшим» в нашей русской актерской бригаде был Костя Хабенский – у него большой опыт работы с иностранными коллегами, ему и было поручено наводить мосты. А мне мешало плохое знание английского. Но какой-то кардинальной разницы в подходе к съемкам я не заметил. Возможно потому, что я снимаюсь в качественных фильмах, где внимание равно уделяется и сюжету, и изобразительной стороне, и монтажу.
– А нет желания плотно заняться английским?
– Есть, но все мои былые попытки почему-то оказывались неудачными. Может, просто особой нужды нет? На самом деле я очень завидую людям, владеющим языками. Ведь сколько языков ты знаешь, столько жизней тебе и отмерено прожить. А я уже и литовский толком не помню.
– Мама родом из Болгарии, отец – литовец. А вы кем себя считаете?
– Литовцем, конечно. Сейчас в паспорте графа «национальность» отсутствует, но в советском документе у меня значилось «литовец».
– Ваша жизнь – география целой страны: Курск, Магнитогорск, Ярославль, Москва, Чукотка, Железноводск. А какой город вы считаете своей родиной?
– В Железноводске похоронены мои родители, там мы с женой Еленой строим дом, у нас там квартира… Наверное, этот город я могу назвать своим домом. Меня часто спрашивают, почему я в Москву не переезжаю. А зачем? Мне легче потратить три часа на перелет, чем стоять в бесконечных пробках.
– А вас не считают провинциалом?
– А мне все равно. Кто такой провинциал? Тупой? Необразованный? Я встречал прекрасных талантливых людей, которые не могли пробить головой стену под названием: «Все лучшее в Москве, а мы тут так – погулять вышли». В регионах у них нет перспективы. Но главное препятствие – заниженная самооценка. Я знаю, о чем говорю, – сам работал главным режиссером Магнитогорского театра драмы.
– Про новый фильм «Клинч» расскажете?
– А можно не рассказывать? Во-первых, я суеверен. Во-вторых, страшно волнуюсь – это мой дебют, его ждут многие для того, чтобы окончательно понять, могу я заниматься режиссурой или это баловство. Скажу лишь одно: я к своей работе отношусь искренне.
– Главный герой фильма – учитель литературы. Вы своего помните?
– Ирина Петровна Родина, наш классный руководитель. Начиная с пятого класса я принимал у своих одноклассников экзамен по русскому языку и литературе.
– Это как?
– Мое детство прошло на Чукотке – олени, юрта, северное сияние. Все размеренно и монотонно. Если пурга, то можно недельку-другую безвылазно провести дома. Но зато есть масса времени на чтение. Телевизора у нас не было, и, чтобы посмотреть это чудо техники, надо было идти в красный уголок общежития. Так что читать я начал рано. В восемь – Чехова, в девять – Новикова-Прибоя. Глотал все подряд.
– Дома было много книг?
– Отец – заядлый книгочей. У него финансовое образование – окончил каунасский техникум. Потом его взяли в билибинскую геопартию. Так случилось, что отец обморозил ноги, ушел с работы по инвалидности и стал начальником ГСМ в аэропорту Кепервеем.
– А откуда у вас тяга к искусству?
– Все от лени. Я узнал, что мой одноклассник, время от времени пропускавший контрольные и сочинения, делает это по уважительной причине – ходит в драмкружок. Я тоже записался и проходил туда около трех месяцев. Но этого оказалось достаточно, чтобы отказаться от детской мечты стать летчиком.
– И поехали поступать?
– В Саратов, в 15 лет. Что такое театр, я понимал весьма приблизительно, поскольку был всего на одном спектакле, да и то мое внимание больше занимали конфеты и мраморные лестницы. Поступив в училище, я думал, что сразу начну сниматься в кино. И стало как-то страшно.
– А как вы попали в режиссуру?
– Я много играл в ТЮЗе. Но в какой-то момент я решил, что этого явно недостаточно и надо что-то менять. Это стремление совпало с нелегкими временами в стране. Денег не было совершенно.
– И что вы предприняли?
– Занялся бизнесом. Открыл книжную лавку в театре. На вырученные деньги купил костюмы, декорации. Потом, правда, уехал в Москву. И там мне повезло – я попал на курс к Петру Фоменко, который меня заметил и пригласил делать спектакль «Египетские ночи».
– А жили на что? Вы же опять стали студентом?
– Делал представления в модельном агентстве, по три-четыре в месяц. Работа, кстати, очень непростая, требующая быстрой реакции и креативности. Иногда нужно было выдать результат за очень ограниченное время, буквально за пару-тройку часов. Но эта работа дала мне возможность снять квартиру и перевезти семью.
– Говорят, на съемках фильма «Как я провел этим летом» вы встретили медведей…
– Белая медведица с медвежонком, а за ними – медведь. Но у нас были памятки, как вести себя в случае встречи с медведем. Так что были готовы.
– А почему у вас не было гримеров?
– Нас с Добрыгиным научили гримировать друг друга, вот мы часами и занимались художествами. Режиссер организовал все, как геологическую экспедицию: жили в бараке, отапливаемом печками, телефоны и телевизоры отсутствуют! Очень не хватало семьи, тротуара, огней на улице – вообще дома. Для меня это всегда очень важно. А тут я разговаривал с родными раз в неделю. Куда это годится? Кстати, недалеко от этой станции я и провел свое детство. Первое, что увидел, зайдя туда, – газету 1974 года. Холод же, ничего не гниет… Ощущение, что люди ушли буквально вчера. На мгновение показалось, что сейчас в окне появится отец.
– Вы к холоду привыкли?
– Ой, зиму страшно не люблю, но судьба упорно засовывает меня в экстремально холодные места: то Чукотка, то Североморск.
– Не жалеете о времени, проведенном в армии, вернее, во флоте? Вы же служили в Североморске…
– Уже нет. А сначала, как представил, что три года должен там оттрубить, стало не по себе. Самым сложным оказалось первый раз строем пойти есть. Нормальный гражданский человек никак не может понять, как это – обедать в ногу? Но армия помогла ощутить в себе чувство собственного достоинства. А также найти ответ на вопрос, смогу ли я за это самое достоинство постоять, не унизив других.
– Дедовщина была?
– А как же! Когда я пришел, стало уже поспокойнее, но пару подзатыльников получил, что уж скрывать. Еще помню, укачивало. Каждый боролся с этим по-своему. Я старался не спускаться вниз, есть сухари и быть на свежем воздухе. Вестибулярный аппарат как-то приспосабливался, но привыкнуть к качке, невозможно никому не верьте!
– Расскажите про свой ресторанный бизнес. Как вы на это решились?
– Один я бы не полез никогда! Но у меня есть партнер, он же мой близкий друг и товарищ Герман Громов – на его плечах все и держится. А случилось все так. У меня были деньги, заработанные на съемках, а он на тот момент переехал в Москву. Ну мы и решили организовать этакий приют для сказочных кротов из «Дюймовочки»: счеты, запасы на зиму. И офицерская шинель времен Первой мировой висит – мол, если что, можно и в морду получить. Меню нескольких видов: к водке, пиву и к чаю. Все рассчитано на долгие посиделки, но имеется и линия «быстрого выпивания» – для тех, у кого есть минут 10-15: 100 граммов водки и закуска. Она у нас на дощечках подается. Как дома: кто-то пришел, колбасы, рыбы нарезал – и все в порядке.
– Вы очень уравновешенный и спокойный. Вас можно «запилить»?
– Я «непилимый» человек. Просто не обращаю внимания, долго терплю, молчу. Но могу вспылить. Это случается крайне редко, и лучше этого не видеть!
Беседовала Анна Абакумова
Читайте также: За кадром Сергей Пускепалис учится принимать роды