В Санкт-Петербургском музее театрального и музыкального искусства проходит уникальная выставка, посвященная взаимной любви Людмилы Гурченко и Северной столицы. Наш корреспондент встретился с человеком, без которого эта экспозиция не состоялась бы. Сергей Сенин рассказал о «закулисной» жизни актрисы, о том, что она любила, как относилась к быту, и почему вещи, окружавшие легендарную Гурченко, интересны людям и сегодня.
Загадка большого таланта
– Сергей Михайлович, вы почти 20 лет прожили вместе. Какой была Людмила Марковна вне сцены и экрана? Ведь не секрет, что у каждого зрителя свой образ любимой актрисы. Есть он и у меня. Но вдруг неверный?
– Она была человеком умным, тонким, наблюдательным. А еще прямым и принципиальным, нонконформистом. Хотя не знаю, насколько теперь эти качества можно назвать положительными. Времена изменились, то что прежде считалось достоинством, перестало быть таковым. И Люся чувствовала себя в этом смысле очень неуютно, мне кажется, она даже пыталась эту прямоту в себе не то чтобы подавить, но как-то сгладить: из-за нее она часто обжигалась и наживала себе врагов.
Гурченко была законодательницей мод. Так, муфты дамы начали носить после выхода «Карнавальной ночи»
– А была ли Людмила Марковна сентиментальной?
– Пожалуй, нет. Скорее, человеком необычайной деликатности и скромности. И этих качеств зрители в ней не подозревали. Ведь мы часто механически переносим роли на личность исполнителя. А это неправильно. На сцене, в кадре, на эстраде Люся была как фейерверк, а в жизни предпочитала тишину, любила полежать, подумать. Она все репетировала лежа, даже танец – он рождался в ее воображении, книги писала лежа, песни, музыку сочиняла лежа, в халате. Трудно представить? Но если задуматься, то это логично. Ведь ту энергию, которую Люся выплескивала в зал, требовалось как-то восполнять. А это возможно только в состоянии душевного равновесия, тишины...
– Мне-то она казалась человеком настроения, и если вставала не с той ноги, с окружающими не деликатничала. Этакая капризная звезда!
– Никогда! В ней, как, впрочем, в каждом незаурядном человеке, ничего звездного не было. И слово это она очень не любила – «звезда». А настроения, конечно, случались разные. И в дурном расположении духа Люся бывала, но только дома она могла выплеснуть какой-то негатив. А в том, что касалось профессии – зрителей, коллег, – никогда! Ну если только какой-то абсолютно невыносимый субъект не переступал при ней определенную грань. Вот тогда Люся могла припечатать. И словечки выбирала порой очень резкие. Не стеснялась!
Людмила Гурченко в юности
– Про Гурченко часто говорили, что она человек с мощной энергетикой. Что это, по-вашему, та самая интуиция плюс харизма?
– Это объяснить нельзя. Мне приходилась встречать людей мощных, талантливых, ярких, рождающих ощущение, что вокруг них какая-то особая субстанция. Ее не видишь, но чувствуешь. Вроде бы человек говорит так же, как остальные, так же дышит, но от него мурашки по коже идут. Это и есть, наверное, загадка творческого человека, поцелованного. Наличие или отсутствие такой вот «энергетики» очень чувствуется. Возможно, это и отличает большой талант от просто способностей.
Это платье поразило воображение зрителей спектакля «Паб»
Актерская кухня Гурченко
– Ваша встреча произошла в 1990 году на съемках фильма «СекСказка» по рассказам Набокова. Но до этого вы, конечно, видели на экране актрису Гурченко. Реальная Людмила Марковна вас чем-нибудь удивила?
– Я был знаком с актрисой Гурченко заочно: до дыр зачитал ее книги, посмотрел множество картин с ее участием. Увлекался ею по-настоящему, совершенно не думая, что нам предстоит встретиться и даже вместе работать. Я был далек от кино и жил не в Москве. А поразило при первой встрече то, о чем уже говорил: невероятная скромность и деликатность. Ожидал увидеть вокруг нее тысячу нянек-мамок. Нет, все сама. В быту оказалась обычной женщиной. А в работе – невероятно ответственной. Люся всегда знала текст, всегда была готова к репетиции, никогда не опаздывала. И еще меня поразило ее невероятное терпение. Когда казалось, что уже можно с ума сойти, кому-то что-то доказывая, Люся это делала тихо, спокойно. И никаких скандалов. Дают эту гостиницу – хорошо, условия для проживания не идеальные – ну и ладно. Никаких: «Я звезда!».
– А в том, что касалось работы?
– Там все должно было быть на высшем уровне, никакой халтуры. Грим, костюм – будьте любезны, покажите высокий профессионализм. Помню случаи, когда художники по костюмам – они Люсю обожали, потому что она была их соавтором, давала много подсказок, идей, – что называется, не тянули. Тогда Люся сама занималась костюмом. Но без вызова – просто от необходимости и высокого чувства ответственности. Для нее каждая деталь имела значение, начиная с белья. Его не видно в кадре, но оно должно быть правильным, чтобы роль выстраивалась. Ну, это такая актерская кухня…
Повседневная одежда актрисы не уступала в изысканности сценическим костюмам
Любовь к прекрасному
– А в быту для Людмилы Марковны было также важно, чтобы ее окружали красивые вещи?
– Безусловно. Не просто важно, это было естественным и единственно возможным образом ее жизни. Дома нас окружали, и продолжают меня окружать, удивительные вещи. Люся любила все старинное – карельскую березу, урановое стекло, красивую посуду… Отчего родился такой интерес? Вроде бы непонятно, да? Ведь с чего начиналась ее жизнь? Война, оккупация, голод, холод, вши – и вдруг такое. Будто Люся родилась в XIX веке в каком-нибудь дворянском гнезде.
– Она была коллекционером?
– В полном смысле этого слова – нет. В основном это были случайные вещи. Но каждая из них настолько замечательна и так отражала ее характер, ее суть и настроение, что сразу гармонично вписывалась в интерьер. Она и меня заразила любовью к урановому стеклу, и я стал его коллекционировать.
– Людмила Марковна любила только дорогие вещи?
– Совсем нет! Но Люся умела превращать в роскошные неприметные на первый взгляд вещички. Причем часто делала это своими руками: что-то меняла, чем-то дополняла – и все начинало играть. Это касалось и костюмов, и аксессуаров, и оформления квартиры. Шторы, занавесочки, бантики, ангелочки – в нашем доме это не выглядело пошло, потому что было сделано Люсей с таким вкусом! Что нашло свое подтверждение.
– В чем?
– Понимаете, после Люси осталось огромное количество предметов, вещей очень интересных, как говорится, уходящих, а значит, имеющих и историческую ценность. Одних костюмов, аксессуаров и деталей к ним – примерно восемьсот. К этому богатству сразу возник интерес у музеев. В Москве прошли уже две выставки. Например, прошлогодняя, «Мир Людмилы Гурченко» в Музее Москвы, задумывалась на три месяца, а в итоге продлилась восемь. Сейчас идет выставка в роскошном Шереметьевском дворце «Санкт-Петербург Людмилы Гурченко». Пользуется огромным успехом. Люси нет с нами почти четыре года, но я вижу, что она по-прежнему нужна людям.
Людмила Гурченко в образе Марлен Дитрих. Создала костюм модельер Татьяна Котегова
Возвращаясь в Петербург
– А на выставке представлены вещи, связанные с нашим городом?
– Да. Ведь почти половина жизни ее прошла в Питере. На «Ленфильме» было снято очень много картин с ее участием, и это один из самых близких ей по духу городов.
– 12 ноября – день рождения Людмилы Марковны…
– …Мы будем отмечать в Питере. Я пригласил гениального музыканта Олега Аккуратова. От рождения незрячий, он и классический пианист, и джазовый импровизатор, и вокалист. Мы познакомились, когда он был еще мальчиком. Поразил он нас невероятно, и Люся испытывала к нему огромную нежную привязанность. Они много выступали вместе, снимались. В последний Люсином фильме «Пестрые сумерки» Олег – прообраз главного героя. 12 ноября он даст концерт в память о Люсе. Могут прийти все желающие.
Статуэтка Анны Ахматовой, любимой поэтессы актрисы
– Бывают ли на этих мероприятиях дочь и внучка Людмилы Марковны или вы встречаетесь только на кладбище?
– К сожалению, на кладбище не встречаемся. Но я не хотел бы это обсуждать. А на выставки и концерты я, конечно, Марию Борисовну приглашаю. Тем более что эти экспонаты ей не чужды. Московскую выставку она посещала, но Питер, видимо, оказался далековат. А вообще мы с моими единомышленниками мечтаем создать Музей Людмилы Гурченко. Люся была многогранна и талантлива во всем. Людям это нужно, что меня очень радует. И пока жив, буду делать все, чтобы ее присутствие в этом мире продолжалось.
Беседовала Марина Бойкова