Она с честью выдержала жестокие кастинги, которые ей устроила сама жизнь. Не случайно в шоу «Большая разница» ей особенно удались образы ярчайших российских звезд – Полищук, Гурченко, Васильевой, которые, как и она, сами пробивали себе дорогу.
Папина дочка
– Светлана, когда вы поняли, что вам нравится быть смешной?
– Еще в детстве. Я проводила каждое лето у бабушки с дедушкой в городке Гаврилов-Ям, что в Ярославской области. Там мы с двоюродной сестрой постоянно устраивали спектакли: сами писали сценарии, развешивали по дворам объявления и к нам приходили зрители. Правда, когда дело доходило до распределения ролей, перед нами вставала неразрешимая проблема: все хотели сыграть Золушку, Герду или Снежную королеву, желающих стать злой мачехой или маленькой разбойницей не было. И поскольку я была инициатором всех спектаклей, мне доставались все отрицательные персонажи. Зато срывала больше всех аплодисментов. Именно тогда я поняла, что быть смешной, – это здорово!
– Костюмы из чего мастерили?
– Это отдельная история. Моя бабушка Августа Васильевна работала продавцом в галантерейном магазине. Чего только там не было! Обрезки тканей, перламутровые пуговицы, кольца… Мы с сестрой постоянно толклись за прилавком и подбирали выпавшие из дешевых украшений камешки, дырявые гипюровые перчатки, какие-то ленточки…
– Я читала, что ваша бабушка была нянькой в усадьбе Некрасова!
– То была моя прабабушка Фелисата Ильинична. Она действительно нянчила господских детей. В усадьбе Некрасова, где сейчас музей, у меня возникает ощущение, что все вокруг родное. Прабабушка была невероятно красивой. Жаль, что ей не удалось соблазнить Некрасова. В нашем роду был бы знаменитый писатель! (Улыбается.)
– А вы бы на ее месте не растерялись?
– Нет, конечно! (Смеется.)
– Ваш дедушка работал капельмейстером в церковном хоре…
– Да, при этом очень хорошо пел – у него от рождения был абсолютный слух, он самостоятельно научился играть на фисгармонии и фортепиано. Думаю, дедушка первым заметил во мне актерскую жилку и стал развивать мои вокальные данные. Больше всего ему нравилось исполнять со мной «Вечерний звон». После «выступления» дед, довольный, гладил меня по голове и опрокидывал рюмочку.
– Что он рассказывал вам о войне? Ему ведь довелось и на фронте побывать.
– Да, он брал Берлин. Одна история меня поразила. В каком-то немецком городке наши сделали привал и дедушка отправился за водой. Проходя по улице, услышал стоны, доносившиеся из открытого окна. Зашел в дом и в одной из комнат обнаружил лежавшую на кровати женщину в полубессознательном состоянии – у нее были перерезаны вены. Несчастную отправили в наш госпиталь. Немку удалось спасти, и дедушка потом навещал ее в палате. Как выяснилось, когда советская армия подходила к городу, жители побросали свои дома и бежали. А эта женщина была больна и не могла эвакуироваться. И тогда муж перерезал ей вены…
– Мороз по коже от таких историй… А дедушка вернулся домой невредимым?
– У него за всю войну было небольшое ранение – в пятую точку. Говорил, что, несмотря на все тяготы, чувствовал себя счастливым, потому что был молод, бил врага, а дома его ждала семья. В общем, он прожил нормальную жизнь. Просто в нее вклинилась война…
– А что ваши родители?
– У нас, как говорится, итальянская семейка! Если ссоры, то с хлопаньем дверей, если мир, то со слезами и застольем.
– Вы мамина или папина дочка?
– Папина. Мне кажется, мама была ко мне излишне строга. Работа для нее очень много значила: она ведущий инженер и только год назад вышла на пенсию. Я же всю жизнь пыталась доказать ей, что чего-то стою. А папа принимал меня такой, какая есть.
– Наверное, и любимого будете искать по образу и подобию своего отца?
– Именно так! Он должен быть щедрым, чутким, с внутренним стержнем и великолепным чувством юмора, высоким, стройным, зеленоглазым, с копной черных вьющихся волос!
– А в педагогический институт вас «делегировала» мама?
– Да, это было ее решение. Она была категорически против того, чтобы я стала актрисой. Как человек советской формации, хотела, чтобы у меня все было как у всех – стабильная работа, верный доход…
– Но ведь это вполне естественное желание!
– Понимаю, но просто я оказалась другой. Я вообще в глубине души – Пеппи Длинныйчулок. Даже когда училась в пединституте, ходила в студенческий театр миниатюр, была старостой курса. За мной ухаживали мальчики, но мне было не до них. Вокруг кипела жизнь!
– А потом вы поступили в театральный и…
– …И окончательно сошла с ума! Я все время проводила в институте и была невероятно счастлива.
Я долго ела кашу без масла
– А как вы оказались в столице?
– После окончания театрального института моя жизнь шла по накатанной колее: у меня была квартира в Ярославле, работа на местном телевидении. С моим характером я могла бы стать звездой номер один – меня уже на улице узнавали. Но я рвалась в Москву… И в один прекрасный день все бросила и уехала.
– Кто помогал вам на первых порах?
– Никто. У меня не было ни жилья, ни знакомых, ни перспектив… Квартиру я снимала. Однажды, когда закончились деньги, целую неделю питалась одной гречкой. Бабушка, у которой я снимала квартиру, долго наблюдала за мной и однажды не выдержала: «Света, почему вы каждый день едите пустую кашу?» Я не растерялась и ответила: «Знаете, люблю ее очень!» С тех пор гречку ненавижу…
– А где вы тогда работали?
– Я хваталась за любую. Была уборщицей, распространяла рекламные листовки. Но сколько бы ни трудилась, почти все деньги уходили на оплату квартиры.
– А по профессии пробовали устроиться?
– Я ходила на прослушивания в театры, но это был замкнутый круг. Мне говорили: «Вот мы сейчас вас возьмем, а вы скажете, что негде жить». Ведь зарплата актрисы очень маленькая, и снимать на нее квартиру невозможно. Поэтому, чтобы работать в театре, нужно было иметь жилье. Со сценой пришлось попрощаться. Но как-то раз случайно узнала, что ищут корреспондента в телепрограмму «Вести–Москва», и ухватилась за эту возможность.
– Разве у вас был опыт работы телерепортером?
– Нет, но я освоила эту профессию за месяц. Научилась быстро писать тексты, поняла, как нужно брать интервью. Мне так хотелось остаться в Москве, что я была готова на все. Конечно, от шеф-редактора периодически влетало: «Света, убери лирику! Нужны только факты!»
– Работа в новостях порой связана с опасностью для жизни. Вам доверяли делать острые сюжеты?
– Конечно. Когда произошли взрывы у гостиницы «Националь» и возле универмага «Крестовский», я дежурила там сутками и вела прямые включения. Хорошо знаю, что такое стоять на морозе без шапки…
– Когда на канале «Столица» вам доверили вести новости в прямом эфире, страшно было?
– Прямой эфир – это всегда нервы. Помню, как однажды вышел из строя телесуфлер и мне пришлось на ходу подбирать слова. От ужаса похолодели кончики пальцев, но, к счастью, удалось выкрутиться. В подобных ситуациях у некоторых людей начинается нервный смех, а кто-то может просто испугаться и уйти.
– Как закончился «новостной» период вашей жизни?
– В какой-то момент поняла, что нужно возвращаться в профессию. Подала заявление «по собственному желанию» и начала все с нуля. Вернее, не совсем так. Параллельно с работой в новостях я время от времени выступала с пародиями и ходила на кастинги. Когда приходила в редакцию «Вести–Москва» с огромной сумкой, набитой костюмами, все удивлялись: «Светка, тебя из дома выгнали?!» В конце концов меня заметил креативный продюсер «Большой разницы».
– Сколько выпусков появилось в эфире на тот момент?
– Только один – самый первый. Но я сразу сказала авторам проекта, что готова трудиться. И вот уже третий год, как я здесь (улыбается).
Беседовала Алиса МАКАРОВА
(По материалам «Панорамы ТВ»)
Интересные факты:
Любовь к музыке Светлане привили дедушка и… старые патефонные пластинки.
Самым экстремальным приключением для актрисы стало восхождение на Эльбрус.
Светлана любит итальянскую кухню.
Лучшее средство для снятия усталости – часы, проведенные у телевизора за просмотром сериала «Каменская».
Сок клубники, нанесенный тонким слоем на лицо, заменяет актрисе несколько уколов ботокса.
Людмила Гурченко – мой любимый образ. Для «Большой разницы» я сделала пародию на музыкальный номер из «Карнавальной ночи». Мне посчастливилось брать у Людмилы Марковны интервью, у меня даже осталась фотография с ней. Она пригласила меня в Театр сатиры на спектакль «Поле битвы после победы принадлежит мародерам».