6 мая на Первом канале скандальный фильм «Одна война», который вызовет у зрителей неоднозначную реакцию. Речь в нем – о русских женщинах, рожавших от фашистов детей.
Для Веры Глаголевой «Одна война» – это уже третий режиссерский проект. И, похоже, самый главный. Что и неудивительно, ведь тема, затронутая в новой картине, не оставляет никого равнодушным.
1945 год. Не сегодня-завтра Германия объявит капитуляцию. А на безлюдном советском острове ждут своей участи пять русских женщин – под охраной коменданта (Александр Балуев). Им вменяется в вину, что, живя на оккупированных территориях, они вступали с немцами в интимную связь и родили от них детей. И вот наступает долгожданное 9 Мая. На остров приезжает майор, который должен препроводить женщин в лагеря, а малышей – в детдома. Однако мужчины решаются на поступок – они нарушают приказ...
– Вера Витальевна, должна сказать, что при всей неоднозначности сюжета картина прошибает слезу.
– Вот! Пускай зритель поплачет наконец! Не все ж ему под попкорн хохотать. Меня саму сценарий эмоционально поразил – я читала и плакала. И задумала снять так, чтобы по уровню переживаний было не слабее, чем на бумаге. По реакции зрителей понимаю, что нам это удалось.
– Расскажите, как в ваши руки попал этот сценарий, ведь ваши коллеги жалуются на полное отсутствие ярких историй.
– Автор сценария Марина Сасина недавно окончила ВГИК – мастерскую Аркадия Инина. До этого она работала журналистом в Орле. Как-то к ней в редакцию пришел человек. В войну он был юнгой. Его судно конвоировало корабль, переправлявший с заброшенного острова женщин, которые в оккупации родили от немцев детей. Женщины считались врагами народа, и дальнейшая судьба их была незавидной – кого в лагеря, кого на расстрел… Эту реальную историю Марина и переработала в сценарий, который стал ее дипломом. Едва появившись, сценарий взбудоражил в киношных кругах всех, о нем многие говорили. Я не была первой, кто им заинтересовался. Но мы встретились с Мариной, поговорили, и я рада, что пришли к согласию.
– В вашем фильме дан неканонический взгляд на события 1945 года. Не кажется ли вам, что о Великой Отечественной войне – единственной теме, которая у нас осталась священной, – можно говорить либо хорошо, либо никак? Не размывают ли все эти скользкие темы – штрафбаты, жизнь на оккупированных территориях, фронтовые жены –само понятие Подвига советского солдата, Победы?..
– Одна из репрессированных героинь вашего фильма, отмечая День Победы, выпивает стакан спирта, говоря «За Сталина»…
– И это тоже правда. Большинство репрессированных не верили, что за всеми их муками стоит Сталин. Даже если у тебя сидела вся семья, все равно – не верили, больше сомневались в близких и говорили тихонько: «Ну, наверное, не просто так посадили, наверное, и вправду, враг народа, продал секреты вражеской разведке…» Вера в справедливость Сталина была абсолютной, и он прекрасно мог управлять этой системой и дергать за ниточки. И сегодня мне странно слышать, что в опросе «Имя Россия» Сталин на третьем месте.
– Вы считаете, что это подтасованные данные? Рискну с вами не согласиться.
– Я не верю, что голоса шли от пенсионеров: им технически это сложно было сделать – SMS отправлять… Голосовали молодые – и это страшно, что они не знают и не хотят знать истории. А те, кто помнит то время, уходят. Уже детям воевавших по 70-80 лет… А если в истории остается фальшь, то она и будет передаваться из поколения в поколение.
– Давайте поговорим о ваших героинях. Пять женщин, которые сосланы на остров за то, что спали с немцами. Как вы к ним относитесь?
– У каждой из них – своя история. Кого-то немец изнасиловал, и она оставила ребенка. Кто-то добровольно отдавался фашистам, чтобы прокормить двоих других детей. А 16-летняя героиня попросту влюбилась в немца Ганса и родила от него. Она еще не понимает, что такое правда, правильный поступок. Ее пока ведет веление сердца. В 16 лет трудно противостоять первому чувству. Поэтому в силу возраста и неопытности ее можно простить.
Подобно животным, они охраняют этих рожденных от немцев детей, потому что знают: судьба ребятишек будет ой какая горькая! Самое страшное для матерей – расстаться с детьми. А что происходит сегодня? В нашем как бы цивилизованном мире все перевернулось: дети в пакетах летают из окон – и никого уже эти сюжеты не волнуют. Столько уже способов есть прервать нежелательную беременность, но выносить, родить и… выбросить в окно – это кем надо быть?! Полная деградация общества, причем не только нашего – во всем мире так. В Прибалтике есть учреждение с трепетным названием «Окно аиста». Захотела оставить ребенка – положила его на подоконник, нажала кнопку, открывается окошко – и малыша забирают. Это, конечно, лучше, чем выбрасывать его на помойку, и все-таки как же это чудовищно!
– Есть рассказ Моэма «Непокоренная», когда женщина, изнасилованная врагом, рожает и потом этого ребенка собственными руками убивает…
– Это тоже поступок. Но и у моих героинь своя четкая позиция, каждый поступает в меру своего сознания.
Наш фильм значим еще и потому, что в нем звучит тема бунта, который вызревает в маленьком человеке, отважившемся противостоять Системе. Вы только представьте: и комендант острова, и приехавший майор – военные люди, привыкшие подчиняться приказу. Но они нарушают его! Комендант сам вывозит женщин с детьми в безопасное место, а майор, видя это, не препятствует. Его потом за это расстреляют. И он это знает – и все-таки совершает этот поступок.
Вот что для меня самое ценное – перерождение человека, пересмотр ценностей, осознание, что жизнь человека намного важнее, чем все остальное…
– Актрисы в фильме (Наталья Суркова, Юлия Мельникова, Анна Нахапетова и др.) образуют впечатляющий ансамбль. У них у всех одинаковое выражение лиц. Как вы этого добивались?
– Когда этих актрис видят на премьерах фильма, никто их не узнает – и для меня это очень важно! В жизни очень современные, симпатичные, модные… Но в кино они абсолютно перевоплотились, пропитались тем временем. У них у всех, вы правы, появился некий трагизм в глазах.
– А как вы воссоздавали быт поселенцев?
– Не было никакой информации о том, как эти несчастные жили на острове. Мы по крупицам реконструировали их быт, искали в архивах фотографии, смотрели кинохронику…
Одна знакомая мне сказала, что помнит, как ребенком спала в чемодане – и я решила использовать эту деталь в кадре. На картине работала замечательный художник по костюмам. Она искала на барахолках, блошиных рынках всякую мелочь. Есть в фильме сцена, когда героини купают детей. По тогдашней традиции женщины для этой процедуры надевали белые рубашки – типа ночных. Завтра нам снимать эту сцену, а рубашка только у одной героини! Художник ночь не спала, и к утру все было пошито. Это дорогого стоит! А еще на съемки моя тетя отдала мне свои бусы военной поры, сказала – возьми, пригодится. В кадре у меня их в День Победы надевает героиня Ани.
– Ваша дочь Аня Нахапетова вырастает в интересную актрису, и она очень похожа на вас. Как вам работалось?
– Спасибо за приятные слова, но, мне кажется, Аня – точная копия отца, Родиона Нахапетова. Моя любимая сцена в фильме, когда она, стоя на лестнице, оборачивается и улыбается майору. Эта сцена родилась из архивной фотографии. Меня так потряс вид улыбающейся девушки, у которой на ветру развевалась юбка! У Ани, на мой взгляд, получается играть молча, глазами… А еще она очень дисциплинированный человек. На площадке называла меня по имени-отчеству!
– Фильм заканчивается сценой побега героинь и коменданта на лодке. Вы для себя, очевидно, придумали, что с ними будет дальше? Кстати, сиквел не планируете?
– Нет, для меня эта история закончилась. А что до того, что с ними произойдет… Наверное, они попадут к староверам. Не зря мы в фильме несколько раз упоминаем о таинственных отшельниках, живущих в лесу. Думаю, наши герои могли бы прожить свою жизнь там, в глуши, не общаясь с миром.
– Расскажите, где вы нашли такую потрясающую натуру: цветущий весенний остров впечатляет!
– Снимали в Карелии. Места, действительно, удивительные, хотя и труднодоступные. Кстати, в фильме мы задействовали местных детей, московские не выдержали бы переездов. А потом… карельские дети так на немцев похожи! И они такие органичные, талантливые! Мы показывали картину в Каире, и нам сказали, что девочка Леночка – та, что с мячиком – вырастет в великую актрису. Если люди в далеком мусульманском Каире это поняли, значит, мы сняли стоящее кино….
– Вы уже несколько лет работаете как режиссер. Не пробовали совмещать эту работу с актерской карьерой?
– Режиссура – огромный труд, не сравнимый ни с чем. Одновременно и снимать, и играть могут лишь такие великие люди, как Клинт Иствуд и Мэл Гибсон. Мне это сложно. Да и потом, режиссура – это такой адреналин! Каждый раз ты испытываешь такие эмоции! Екает сердце, когда нашел правильный сценарий, екает, когда начинается раскадровка, потом когда приступаешь к работе с актерами… Это все несравнимые периоды в жизни!
– Но вы же не будете отрицать, что, став режиссером, обрели жесткость?
– Я и раньше особо мягкой не была. Я практически и – слава богу! – не меняюсь. Очень надеюсь, что не подвержена влияниям – ими все-таки увлекаются люди с подвижной психикой, я не из их числа. Всегда считала себя сильным человеком и недоумевала, когда кто-то при мне говорил, что боится, скажем, сглаза или верит в экстрасенсов. Я делала свою судьбу сама! Всегда понимаю, что со мной происходит, трезво оцениваю себя и стараюсь жить по совести.
– Какой проект вас ждет впереди?
– Что будет дальше – не знаю. Не хочется делать что-то мельче по материалу. Пускай история будет современной, пускай даже об отношениях дочери и матери, мужа и жены, но это должна быть история, наполненная чувствами! Причем не только любви…
Беседовала Илона Егиазарова
Фотографии с премьеры фильма в клубе «Эльдар» Юрия Самолыго