Название самого известного произведения Джерома Сэлинджера – так называемого романа воспитания «Над пропастью во ржи» – известно даже людям, далеким от мира литературы. С самого момента публикации, несмотря на шквал восторженной критики, «Над пропастью во ржи» обвиняли в пропаганде насилия и потакании подростковому пьянству. Книгу запрещали из-за бранной лексики, депрессивных настроений и поведения главного героя. Холдена Колфилда называли дурным примером, и хотя этот вымышленный персонаж в реальности помог пережить войну самому Сэлинджеру, жизнь нескольких других людей он трагически оборвал.
Влияние книги на неокрепшие умы было настолько велико, что увлечение (а вернее, одержимость романом) привело к печальным последствиям. Поклонниками «Над пропастью во ржи» были Джон Хинкли-младший, совершивший в 1981 году покушение на Рональда Рейгана, и Роберт Джон Бардо в течение нескольких лет преследовавший, а затем убивший актрису Ребекку Шеффер. Убийца Джона Леннона Марк Чэпмен и вовсе заявил, что нашел на страницах романа зашифрованный приказ убить музыканта. На внутренней стороне обложки экземпляра, найденного у Чэпмена, была сделана запись: «Холдену Колфилду. От Холдена Колфилда. Это моё заявление».
Трейлер фильма «За пропастью во ржи»
Это, кажется, общеизвестные факты о романе Сэлинджера: запрет на книгу давно снят, более того, роман входит в список обязательной к прочтению литературы в школах и университетах. Но о жизни самого Сэлинджера обывателям, разве что только они сами не заинтересовались одиозной фигурой автора по какому-то внутреннему побуждению, известно мало. Исправить досадную оплошность вызвался актер и сценарист Дэнни Стронг. Он купил права на книгу о жизни писателя, самостоятельно адаптировал текст, превратив его в полноценный сценарий, а также занялся постановкой картины «За пропастью во ржи».
И если название романа Сэлинджера «Над пропастью во ржи» в оригинале звучит как Catcher in the Rye, где первое слово употреблено в значении «ловец» – человек, не дающий детям упасть с того самого края пропасти, то в названии проекта Дэнни Стронга звучит слово Rebel – «мятежник». Это слово, полностью выражающее характер Джерома Сэлинджера как человека и писателя. Но и локализация оказывается удачной: «За пропастью во ржи» снят так, что действительно дает зрителю возможность подглядеть за Джеромом. Приподнявшись на цыпочки, выглянуть из-за его плеча, посмотреть на те события, которые выходили за рамки романа писателя, ведь его жизнь (во всяком случае молодость точно) была бурной.
Кадр из фильма «За пропастью во ржи»
Играющий главную роль голубоглазый британец Николас Холт здесь носит темные линзы, из-за чего выглядит завораживающе и пугающе одновременно. Он пройдет вместе со зрителем весь жизненный путь Джерома Сэлинджера. От 18-летнего паренька, которого выгоняют изо всех школ, и который разочаровывается в дружбе и любви, до «лучшего писателя века», «голоса потерянного поколения» и, в конце концов, отшельника.
Взявшемуся за непосильную, на первый взгляд, ношу Дэнни Стронгу, маститому сценаристу и актеру, явно не хватает практических режиссерских навыков. Да, он знает законы индустрии и давно работает в этой сфере, а потому по максимуму пытается использовать киноязык и очень неплохо оперирует всевозможными отсылками. Похвалить можно и построение кадра, и костюмы, и авторскую попытку рассказать обо всей жизни писателя без лишней путаницы. Но киноязык в фильме «За пропастью во ржи» местами слишком напорист. Да, Сэлинджер и сам упрям – это видно по его поведению, жестам и взглядам. Но еще Джером оригинален – и это уже считывается из его острых и резких реплик. В художественном плане работе Стронга оригинальности критически недостает.
Кадр из фильма «За пропастью во ржи»
Цветовая гамма стандартна для байопиков такого рода: взять хотя бы прошлогоднего «Гения» про Томаса Вулфа и Макса Перкинса. Хотя стилистика иногда пытается прорваться в ревущие 20-е, некоторые планы словно представляют собой ожившие иллюстрации к романам Фитцджеральда. Находится время и для послевоенных 40-х: Голливуд того времени и глупое жеманство Уны Чаплин (кто бы знал, что супруга Чарли Чаплина была музой Сэлинджера) отлично сочетаются. Но при этом опять же передают авторский замысел не самым умелым образом.
Впрочем, помимо редкой местечковой броскости, хватает в «За пропастью во ржи» и пробелов, и серых пятен: таких, когда события вроде бы показаны биографически верно, но безжизненно. Никакого внутреннего отклика такие сцены не вызывают, потому что не выражают ни толики реальных переживаний. Взять хотя бы эпизод, когда официально начинается война – после бомбежки японцами Перл-Харбора. В фильме отправка Сэлинджера на фронт показана как стечение обстоятельств – мы видим тревогу друзей, беспокойство матери и гордость отца, но не можем понять, как реагирует на свое новое положение сам писатель, он разве что чуть более, чем обычно, растерян. В реальности Сэлинджер отчаянно пробивался на фронт, хотя его и отказывались брать по состоянию здоровья.
Кадр из фильма «За пропастью во ржи»
Другой пример – резкое увлечение Джерома духовными практиками. Да, биографично. Да, сюжетно оправдано, даже мотивационный компонент на месте. Более того, у зрителя к тому моменту создается эмпатическая связь с персонажем, и он уже готов простить герою все, лишь бы бедняге стало немного комфортнее жить в сложившихся условиях. Казалось бы, если способ помогает, то пользуйся им, каким бы абсурдным он не выглядел поначалу. Но даже если знать биографические тонкости, все равно не получится избавиться от чувства, что где-то есть подвох и он вот-вот даст о себе знать, испортив начавшую намечаться идиллию.
Есть эта нотка параноидальной нервозности и в персонаже Холта. 27-летний Николас, в общем-то, удачно цепляется за определенные детали образа, и ему большую часть времени удается передавать сложную натуру Сэлинджера. Быть может, не раскрывать полностью, но хотя бы намечать его характер, в котором стремление быть писателем медленно побеждает все остальное. Но проблема именно в том, что в жизни Джерома было слишком много «всего остального». Потрясение, нервные срывы, высадка в Нормандии, военные походы, потеря друзей, болезни и работа в концлагерях проходят перед глазами зрителя в течение нескольких минут, зато в сознании Сэлинджера отдаются эхом много дольше.
Кадр из фильма «За пропастью во ржи»
И этот эмоциональный переход персонажа от одного состояние к другому сложно улавливается. Возможно, из-за того, что Сэлинджер изначально предстает замкнутым в себе человеком. Возможно, из-за того, что Холту попросту не хватает актерской мощи, чтобы вытянуть роль, но он словно теряется в кадре. Эпизодические Зои Дойч, Виктор Гарбер, Хоуп Дэвис, Сара Полсон и Кевин Спейси (скабрезные шуточки, которые отпускает его персонаж, в контексте секс-скандала воспринимаются несколько иначе, чем должны были, но таланта у Спейси явно не отнять) – все они играют деликатно и не перетягивают одеяло на себя.
Сэлинджер эмоционально нестабилен и, кажется, вовсе непоследователен. Он режет правду-матку, совершает необдуманные поступки и страдает от гнета непреодолимых обстоятельств, продиктованных временем, в котором вынужден жить. То, что его главное произведение – роман «Над пропастью во ржи» – автобиографичен, очевидно. Но отсылки настолько легко считываются и визуализируются, что байопик Стронга может сойти за неплохое дополнительное пособие на уроках американской литературы. Пускай детали и не всегда точны: режиссер не гонится за доскональностью, он рисует живой портрет классика, который, как и все люди, имел свои недостатки, и, может быть, у него их было больше, чем у всех остальных.
Читайте также:
Пересъемки «Всех денег мира» из-за секс-скандала с Кевином Спейси обошлись в 10 миллионов долларов