Одним из ярких фильмов минувшего Московского международного кинофестиваля стал «Имморталист» Владислава Козлова. Картина рассказывает о молодом адвокате Максе, пытающемся заморозить голову своего любимого деда после его смерти. Смех смехом, но в титрах пишут, что фильм основан на реальных событиях.

НОВОСТЬ

05:15, 19.09.2024

«Настроение довести»: бывший муж Черно срывает злость на сыне

Иосиф Оганесян проводит время с четырехлетним Стефаном.

И вообще погуглите: движение имморталистов — людей, отвергающих законы старения и смерти, набирает в мире обороты. Согласно их взглядам, современная наука пока просто не умеет использовать все возможности человеческого организма, а посему состоятельные люди могут заказать услугу по замораживанию собственного тела (или головы) — до лучших времен, когда ученые научатся оживлять мертвых и запускать заново биологические процессы в угасших клетках.

Автор фильма Владислав Козлов, наш соотечественник, живущий нынче в Голливуде, всерьез интересуется религиозными и философскими аспектами, связанными с этой темой. Впрочем, не только с этой: жизнь Влада полна небанальных событий, чудесных совпадений и знакомств с мировыми звездами. Обо всем этом он рассказал в интервью «Вокруг ТВ».

— Влад, расскажите, как в вашей жизни появилось кино, как оказались в Америке и стали режиссером, работающим в Голливуде?

Влад Козлов в юности

— Я родился в Москве. В детстве очень сильно заикался и комплексовал по этому поводу. Однажды папа принес кассеты с немым кино, там было все: Чаплин, Рудольф Валентино… Отец сказал: «Видишь, актёры не разговаривают, но всем понятно, про что они играют». И я увлекся. Когда стал взрослее, мне стали говорить, что я похож на Рудольфа Валентино — не скрою, мне это льстило. И я заявил, что уеду в Америку и буду в Голливуде играть в кино. Надо мной смеялись, потому что я еле говорил. Но мне повезло: встретил женщину, которая меня вылечила. Она не была ни логопедом, ни целителем, ни гипнотизером. Она работала в институте мозга. Комплекс ее упражнений был ужасен. Например, она заставляла меня поднимать книги с помощью языка или брать ластик и сжимать его губами. Но это еще что! Она заставляла выходить на улицу, выбирать самую красивую девушку, подходить к ней и спрашивать, сколько сейчас времени. Помню, зима, метель, а я на улице пытаюсь заговорить, и у меня не получается! В отчаянии звоню той своей наставнице, она ко мне приезжает и вместе со мной начинает подходить к девушкам. Рассказываю сейчас и понимаю, какой это был цирк. Но в итоге я заговорил! Доктор перепрограммировала мой мозг, освободила его от зажимов. Я мечтаю снять об этом кино. Буду его делать именно в России. Сейчас снова в моде 90-е — бандиты, мафия, а я сниму своего «Форрест Гампа». Помните момент, когда мы проснулись, а цены сильно подскочили? Я, подросток, об этом не знал, мне надо было как обычно идти в булочную и покупать хлеб, кефир, всегда записывал на бумажке, как всё это скажу, и на диалог был совсем не настроен. А тут новые цены, и я не могу объясниться… Хочу снять эпоху перемен глазами заики.

Влад Козлов в роли (слева) и реальный Рудольф Валентино (справа)

А Америка в моей жизни случилась так: как только начал разговаривать, сразу же записался в Москве на все актерские и режиссерские курсы — при театре Мейерхольда, Вахтангова… Решив, что обладаю всей полнотой знаний, поехал в Питтсбург работать в лагере для детей, учить их актёрству и режиссуре. При этом английского совсем не знал, но почему-то был уверен, что все получится. Привели детей — и тут обнаружилось, что они меня не понимают. Меня решили отослать обратно. Я взмолился: «Подождите, я же хотел еще в кино себя попробовать». Меня посадили на автобус и сказали: «Съезди в Лос-Анджелес, может, у тебя и получится». Это был 1999 год, мне было 24 года.

— Авантюризм полнейший!

— Именно! Приехал в Лос-Анджелес, стал искать актерские школы. Нафантазировал, что это какой-то чудесный мир, а на деле город оказался по московским меркам деревней. Мне не понравилось, я уехал в Россию. Очень скоро понял, что совершил ошибку, вернулся обратно, но уже без иллюзий. Стал работать сантехником, официантом, ковры чистил… Потихоньку втискивался в голливудскую жизнь, узнал, где проходят массовки, стал попадать на съемочные площадки, лез повсюду, наблюдал, учился. Однажды узнал, что Роберт Де Ниро в качестве режиссера снимает фильм «Добрый пастырь» и ищет актера на роль русского разведчика. Звоню агенту, он отказывает. Они продолжают поиски, дают объявление о том, что ищут актера на роль русского разведчика, который уже должен играть на скрипке. Звоню в Нью-Йорк кастинг-директору и говорю, что могу быстро научиться. Видимо, Роберту Де Ниро рассказали об одержимом парне, который всех замучил звонками, и он сжалился, сказал, чтобы я прилетел за свой счет. В Нью-Йорке мне сразу поставили задачу: «Скажешь пару фраз и убьешь нашего актера, его зовут Владимир Машков». Сняли несколько дублей. Приезжаю через два месяца снова на съемки, а у них всё поменялось, Машкова заменили ирландцем Джоном Сиссонсом, а от меня в кадре осталась одна рука. Я обиделся, а продюсер говорит: «Не переживай, ты теперь в профсоюзе актеров, денег отвалят за этот эпизод — два чека». Я отказался от зарплаты, так как приехал в Нью-Йорк не для этого, и тогда Де Ниро предложил поехать в Доминиканскую Республику и сыграть роль русского агента там. «Мы все оплатим», — сказали мне. Приезжаю в Доминикану, там на площадке Анджелина Джоли. Снимаюсь в эпизоде. В итоге — ни меня, ни Джоли в этих сценах не оставляют, все снова вырезают (смеется. — Прим. ред.).

Влад Козлов и Роберт Де Ниро на съемках фильма «Добрый пастырь»

Зато там, на съемках, Де Ниро увидел, что я читаю книгу о Рудольфе Валентино, заинтересовался. Я признался, что с детства мечтаю сыграть этого артиста в кино. А он мне говорит: «Почему тебе самому не сделать этот фильм?» — «У меня образования нет». — «Ты дважды убедил меня взять тебя на роль, у тебя пробивная энергия»… И так он меня вдохновил, что, вернувшись в Лос-Анджелес, я пошел на Голливудское кладбище, где покоится Рудольф Валентино и масса других звезд (Голливудское кладбище — это культурно-историческая достопримечательность Лос-Анджелеса, где не только захоронены голливудские знаменитости, но и проходят концерты и даже кинофестиваль Cinespia, собирающий порядка 3 000 зрителей. — Прим. ред), и попросил у организации денег. Без сценария пошел, только с постером, на котором я изображен в образе Валентино. Мне отказали. Пришел во второй раз, в третий, меня выпроваживала охрана. А я говорил, что верю, что сделаю классный фильм. В конце концов они смилостивились и дали мне чек на определенную сумму. Вместе с ним я получил бесплатно камеры, свет, известных монтажеров, костюмных дизайнеров, которые работали с Шарлиз Терон… Только представьте: мне приносят настоящий костюм Валентино, в котором он играл роль Шейха! Я примеряю его чалму и понимаю, что достиг мечты: заика, который в свои 8 лет повязывал полотенце на голову на манер тюрбана и разыгрывал перед родителями образ Рудольфа Валентино, теперь по-взрослому прикоснулся к этому материалу! Именно тогда я понял: если ты в себя веришь, все получится, Вселенная действительно все тебе даст. Сейчас в Голливуде все изменилось, а раньше был этот интерес к заряженным людям с горящими глазами.

Изабелла Росселлини и Влад Козлов в фильме о Рудольфе Валентино

— Фильм в итоге получился?

— Я сделал короткий метр, мы его показали на Голливудском кладбище. В 2008 году я представил его на питчинге на американском кинорынке AFM перед главой департамента закупок компании Харви Вайнштейна. Но мне сказали: «Немое черно-белое кино? Кто это будет смотреть?!» А в 2011-м в свет вышел немой, черно-белый фильм «Артист» Хазанавичуса студии Вайнштейна, в котором героя звали Валентайн, Валентино…

— … И он взял все премии мира — от Золотой пальмовой ветви Каннского фестиваля до «Оскара».

— Вот-вот! Я в те годы сильно нервничал, искал инвесторов, чтобы доделать свой фильм-мечту о Рудольфо Валентино. В итоге тяжело заболел, внешне изменился. Думал, всё рухнуло для меня. Мучился вопросами: для чего уехал, ради чего не видел родителей 20 лет? Но снова мечта и вера в себя победили, в следующем, 2022 году я представлю новый фильм о Валентино «Немая жизнь», который делал все эти 10 лет.

— Перейдем к «Имморталисту», показанному в рамках ММКФ. На какой такой реальной истории он основан?

— У меня был знакомый, который верил, что, если человека заморозить, его можно потом оживить. Он обожал собственного деда и мечтал после смерти предать его тело криоконсервации. Мама моего знакомого пообещала, что все для этого сделает. Но когда час пробил, она заявила сыну: извини, но нет. Я взял за образец вот эту канву, а всё остальное додумал. Снял короткий метр «Убийцы», получил за него приз за лучшую режиссуру на престижном американском кинофестивале Rhode Ilsand International film festival, который входит в Оскаровский лист. У меня сразу появился маленький инвестор, и я решился на полнометражную картину.

— Вы изучали философию имморталистов, встречались с ними?

— Да, я ездил на их фестиваль под названием RAAD, слушал их идеолога Обри Ди Грейя (британский биогеронтолог, информатик и математик, разработчик концепции SENS — «Стратегии достижения пренебрежимого старения инженерными методами». — Прим. ред.). Он согласился сыграть самого себя у меня в фильме. Для меня это было крайне важно, объясню почему. Когда я снимал свой первый короткий метр про Валентино, меня познакомили с монтажером Фрэнком Моррисом. Он запустил карьеру Спилберга, сделал его первый фильм под названием «Дуэль». Также он помог Роберту Земекису — смонтировал фильм «Роман с камнем». Фрэнк учил меня, как склеивать фильмы — по старинке, на пленке, учил ритму. Именно благодаря этим урокам я понял, что мне нужен Обри — Мессия 21 века, который скажет в кадре, что человеческое тело — это машина. Я понимал, что после этих слов я покажу мчащийся поезд, покажу, как машины рождают войны, как войны рождают космос, космос — ядерные ракеты… Понимаете, когда у тебя нет денег, приходится довольствоваться монтажом и вот такими озарениями (смеется. – Прим. ред.).

Обри Ди Грей и Джефф Дюжарден в фильме «Имморталист»

— На Московском международном кинофестивале мы с коллегами спорили о жанре вашего фильма. Звучали мнения, что это нуар, черная комедия, стимпанк… Как вы сами определяете жанр «Имморталиста»?

— Я люблю работать в стиле неореализма. Но в данном случае, хоть это и нескромно звучит, получился некий новый жанр — психологический, интеллектуальный фильм ужасов. Там есть все критерии фильма ужасов: кровь и саспенс, ожидание чего-то кошмарного. Но главное все-таки происходит в голове героя.

— Я нашла в фильме массу референсов — от «Замороженного» с Луи де Фюнесом до картин Хичкока, видно, что вы насмотренный человек. Чем на самом деле вдохновлялись?

— Мне говорят: «У тебя там Линч». Я этого не вижу. Линч заимствовал многие вещи у Феллини, все эти сны, поэтому я скорее вдохновлялся Феллини. Для меня было важно разделить кино на цветное и черно-белое. Часто возвращаюсь в свое детство и вспоминаю проблемы с речью, тогда я видел мир исключительно черно-белым, но мои мечты всегда были окрашены в цвета. Именно это ощущение я и передал в фильме.

— Насколько обсуждаемая тема иммортализма в Америке?

— Американцы любят смотреть на смерть только в кино, в жизни они боятся говорить об этом. Иммортализм — начинающее движение. Я общался с криогенной фирмой, мне разрешили там снимать. А руководитель Американского Общества Крионики Джим Янт даже сыграл в фильме небольшую роль. Он показывает главному герою на примере куклы, как будет отсекаться голова у его деда, как ее надо заморозить…Представляете, для нас — это кино, а для Джима — это работа. У него специфическая клиентура — на процедуру замораживания решаются только богатые люди. Все это сильно секретится. Иногда просачиваются в прессу некоторые истории — например, о телеведущем Ларри Кинге, чье тело вроде привезли в фирму на криоконсервацию. Родственники отвергают этот факт, но Ларри всю свою жизнь открыто говорил, что он это сделает. И в фирме мне об этом намекнули. Поговаривают и про криоконсервацию Майкла Джексона, который верил, что если положить мозг в лед, жизнь можно будет вернуть…

Кадр из фильма «Имморталист»

— Клиенты фирмы не озадачены вопросом, как приспособится к изменившемуся миру размороженный спустя десятилетия человек?

— Имморталистам неважно как, главное — жить. Они верят, что мы — некий компьютер, который может запускаться каждое утро. Понимаете, у нас всех есть родители, близкие, и когда они умирают, если ты не верующий, тебе очень тяжело: получается, что человек просто исчезает. Я сам о себе в период болезни думал: вот я умру и как же это обидно, что не будет никакого продолжения, я ведь не успел прожить жизнь, родить ребёнка… Но, мне кажется, мы живём на такой планете, где смерть все-таки неизбежна, и дело не в человеке, не в геноме, просто мы притянуты к такой планете, где все не вечно — что бы ты ни делал, какие бы препараты себе ни вводил. Наверняка есть другие планеты, с другими циклами, и организмы там имеют бОльшую продолжительность жизни.

— Помимо научных и этических аспектов, все эти манипуляции по замораживанию вызывают и теологические вопросы. Что это как не вмешательство в Божественный промысел? Один из самых сильных моментов вашего фильма — диалог главного героя со священником, когда Макс говорит, что разочаровался в религии. Откуда взялась эта сцена?

— Этот диалог действительно ключевой. Макс, окончивший духовное заведение, решается заморозить голову деда именно после того, как разочаровывается в вере. Когда мы снимали картину, искали католических священников, которые могли бы проконсультировать нас по поводу позиции церкви по данному вопрос. Вышли на одного из них, и он вдруг говорит, что ему хотелось сыграть в таком фильме. Я обрадовался, люблю, когда у меня живые люди снимаются. Этот священник мне и рассказал, что они в своей церкви верят в теорию Дарвина. Я спросил: «Тогда получается Бог был обезьяной, если человек создан по его образу и подобию?» И он ответил: «А что здесь ужасного? Вы придумали, что Адам и Ева были красивыми людьми, а кто их видел-то? Почему они не могли быть обезьяноподобными существами, которые эволюционировали в homo sapiens? И кто вам вообще навязал представления о красоте?»… Вот все эти свои мысли священник и повторил в кадре.

Католическая церковь пытается быть очень продвинутой, но подобные воззрения всерьез могут всколыхнуть веру. Потому что если ты веришь в эволюцию, значит, ты признаешь, что она может двигаться дальше, и в кого мы превратимся на следующем этапе развития — в полуроботов, homo roboticus?

Франко Неро в фильме «Имморталист»

— Вы работали над фильмом в пандемические времена. Не стала ли эпидемия для вас ответом на вопрос: люди планируют жить вечно, замораживаются, а вот вам коронавирус, непредвиденная регуляция жизни и ее продолжительности. Чем не гнев Божий?

— О да! В пандемию я монтировал «Имморталиста», приезжал в офис, который располагается на Голливудском бульваре — а вокруг никого, гробовая тишина, атмосфера ужаса! Эта энергия, думаю, передалась картине. А потом начались восстания Black Lives Matter, я склеивал последние сцены, а 50 000 человек что-то кричали у моего офиса. Полиция, вертолеты… Думал, сейчас все сожгут тут. Лихорадочно записывал все на жесткие диски до ночи…

Кристофер Деннис — Голливудский Супермен

Позвольте небольшое отступление. Незадолго до всех этих времен умер Голливудский Супермен. Кристофер Деннис — первый в мире аниматор, который надел костюм Супермена и ходил по Голливудскому бульвару, веселил толпу. У него тяжелая судьба, он был бездомным, я снимал его в фильме «Американский Супермен» (American Superman)… Мы дружили, и он завещал, чтобы я похоронил его в костюме Супермена. Я упросил одно престижное кладбище (Forest Lawn), где похоронены Элизабет Тейлор, Майкл Джексон и Патрис Суэйзи, похоронить Кристофера бесплатно. Приехал специальный экскаватор, принялся бить землю — там выкапывают могилы таким способом. Меня поразила эта сцена, и я попросил своего оператора отснять ее. В итоге эти кадры вошли в фильм «Имморталист». Снимать, как человека в костюме Супермена опускают в гробу в землю, было метафорично. А потом началась пандемия, бунты, Америка стала рушиться… И эта документальная лента под названием «Американский Супермен» оказалась фильмом про развал Америки. Они похоронили свой главный символ, а на смену пришел Джокер. Финальный кадр моей картины — Джокер с игрушечным автоматом, но сегодня мы видим, что автоматы антигерои уже пускают в ход далеко не игрушечные.

Кадр из фильма «Американский Супермен»

— Давайте поговорим об актерах. Вы сняли в «Имморталисте» звёзд. Как вам удалось их заполучить? Я читала, что гонорары были небольшие. Чем убеждали?

— Гонораров почти не было. С Франко Неро я уже был знаком. Когда он приезжал в Лос-Анджелес на премьеру «Джанго освобожденный» Квентина Тарантино, нашел его через агента. Позвонил, предложил стать закадровым голосом Валентино в моем фильме — Неро ведь играл Рудольфа ранее. В этот же вечер Франко был у меня дома, мы быстро подружились, стали встречаться, он ежегодно приезжает в Голливуд на фестиваль итальянского кино, который проходит за неделю до проведения «Оскара». Пользуясь случаем, несколько лет подряд снимал Франко в своих короткометражках, в том числе и в ленте про Супермена. И тут я приношу известную гравюру, где Царь Ирод держит голову Иоанна Крестителя и говорю: «Франко, ты будешь играть того, кому отрубили голову». И он, не раздумывая: « I'll do it». Он сыграл обожаемого дедушку Макса. И ему пришлось укладываться в сырую могилу. С ней тоже было удивительное совпадение. Приезжаем к «дому дедушки», в котором намечены съемки, а возле него вырыта огромная свежая яма. Оказалось, хозяин дома, мотоциклист, задумал через нее перепрыгнуть, установить рекорд. Но я счел это за знак, и уговорил в яму лечь Франко Неро. Ему было жутко, страшно и некомфортно, но он все же сделал это. И сцена стала одной из самых важных в картине.

Франко Неро в фильме «Имморталист»

— А как вы нашли Шерилин Фенн, сыгравшую мать Макса?

— Первой мне пришла на ум Брук Шилдс, я рассказал ей идею фильма, она обрадовалась, заинтересовалась. Окрыленный, я принялся развивать тему: «Твоя героиня верующая и пьющая»… И тут резкий отказ, оказывается, мать Брук Шилдс была алкоголичкой и для актрисы роли, связанные со спиртным, — это табу. И тогда я подумал про Шерилин Фенн. Я никогда не смотрел «Твин Пикс», сериал меня не увлекал, просто я читал, что Фенн верующая. Предложил ей роль — и произошло чудо: актриса призналась, что у нее недавно умер отец и что она тоже ездила ухаживать за ним в последние дни. Фенн играла в моей картине в том же свитере, в котором сидела с отцом. Она попросила воссоздать интерьер их комнаты, я выполнил ее просьбу. Но… она не понимала до конца, что за кино снимается и была потом шокирована, потому что думала, будто играет главную роль (смеется. — Прим. ред.).

Шерилин Фенн в фильме «Имморталист»

— А главный герой Макс — актер Джефф Дюжарден, не родственник ли знаменитого исполнителя из фильма Хазанавичуса «Артист»?

— Джефф Дюжарден — мой давний друг, еще с момента, когда я делал кино про Валентино. И он не знаком со своим изветсным тезкой. Но, возможно, они из одного рода — внешнее сходство есть, да и оба из Франции.

— Вам посчастливилось и в других картинах работать с мировыми звездами. Расскажите о них.

— Изабелла Росселлини сыграла у меня мать Валентино. Знаете, как я ее убедил? Склеил свою фотографию в роли Рудольфа и фотографию Росселлини в молодости — сходство удивительное, отправил ей и тут же получил ответ: «Я хочу это делать». Для Изабеллы была прописана сцена на море: Валентино почти прощается с жизнью и вдруг видит свою умершую мать, которая разговаривает с ним одними глазами — как жена Штирлица (смеется. — Прим. ред.). Росселлини прочитала эту сцену и сказала: «Я знаю, как играть». Оказывается, когда ее знаменитая мать Ингрид Бергман умирала, к ней тоже приходила ее мертвая родительница, которую она почти не помнила, и тоже глазами «сказала», что все будет хорошо. Вот такое мистическое попадание!

Изабелла Росселлини в роли матери Рудольфа Валентино

— Вы также работали со звездой 40-х Терри Мур?

— Да, она у меня в фильме о Валентино сыграла «Женщину в Черном» (Lady in Black), которая ходит на могилу Рудольфа и приносит ему розу. Терри известна по детским фильмам, а еще она была женой Говарда Хьюза, того самого знаменитого миллиардера, пионера авиации, режиссёра, продюсера, снявшего кучу оскаровских фильмов. Мур, кстати, консультировала Ди Каприо для роли Хьюза в фильме «Авиатор».

Сегодня, когда женщины начинают говорить правду о насилии, которому подвергались, трудно кого-то удивить, но история Терри Мур по-настоящему ужасает. Я сейчас снимаю документальный фильм про то, как Говард Хьюз уничтожил её жизнь и карьеру. Когда они познакомились, ей было 16 и она была девственница. Воспитывалась в религиозной семье мормонов. А тут вдруг знаменитый продюсер, летчик, герой и говорит про любовь, держит за руку, целует…

Терри Мур в молодости

В Америке нет королевских семейств, там, кто богат, — тот и принц. И она влюбилась в «принца» своей мечты. У них был тайный брак, не отменявший его связей и официальных женитьб. Он всю жизнь преследовал ее, то приближал, то отталкивал. Она попыталась выйти замуж, Хьюз все разрушил. Она забеременела от него, он заявил, что не хочет ребенка, Терри упала в обморок, когда очнулась, ей сказали, что ребенок родился мертвым, но ей не дали его увидеть, и она всю жизнь думает, что Хьюз его кому-то отдал, представляете? Вот так он ее всю жизнь дергал за поводок, и она до сих пор в свои 92 года его любит, вот что ужасно! Она как та самая «Женщина в Черном» в моем фильме о Валентино — живет воспоминаниями. Очень хочется помочь ей этот груз снять. Мечтаю, чтобы до того, как она умерла, она была бы еще раз номинирована на «Оскар».

Терри Мур в образе Женщины в Черном

Сейчас ведутся переговоры с ее другом Джоном Траволтой, который может стать в нашем документальном фильме закадровым голосом. Они очень близки с Терри. Джон недавно потерял жену, и он вполне способен ощутить масштаб трагедии. Знаете, Хьюз на фоне Харви Вайнштейна, который пользовался своей властью, чтобы спать с актрисами, — настоящий монстр, потому что к Харви женщины сами приходили, и они знали, что такое секс. А Хьюз сломал жизнь неопытной девочке. Терри рыдала, когда рассказывала о своей судьбе, и попросила: «Влад, пожалуйста, сними это», и я отодвинул планы по продвижению «Немой жизни» и «Имморталиста», сижу и изучаю всю ее жизнь.

— Сейчас выходит масса разоблачений о «фабрике грез». Скажите, насколько фильм «Однажды в Голливуде» и сериал «Голливуд» отражают реальность?

— Я не жил во времена, которые показаны в этих проектах. Но ни для кого не секрет, что в действительности существуют разные кланы, в том числе и гейские, которые помогают пробиться актерам нетрадиционной сексуальной ориентации. Также, думаю, уже не секрет, что вся эта борьба с «абьюзерами» зачастую носит политический характер. Сейчас благодаря этому движению можно заказать, убрать кого угодно, но на все нужна «политическая воля». Помните, как Ума Турман начала рассказывать о давлении, которое испытала на съемках Квентина Тарантино? Но за Тарантино стоит большая студия, которая имеет огромную власть, Турман одернули, Квентин снова чист. Хотя даже в его фильмах «Однажды в Голливуде», «Омерзительная восьмерка» над женщинами издеваются весьма по-абьюзерски…

Влад Козлов за работой

— Влад, русских знают в Голливуде?

— Самый известный русский в Америке — это Михаил Барышников. Ну, еще, может, Тарковского киноманы знают, потому что он пытался исследовать жизнь, искал смыслы.

— Тарковский и для вас, кажется, важный режиссер?

— В его «Зеркале» есть эпизод с заикающимся мальчиком. Он прям про меня. Меня удивляют люди, которые говорят, что Тарковский недоступен для понимания, слишком сложен. В этой связи вспоминается байка. После спецпоказа «Зеркала» фильм долго обсуждали всякие умные люди — кинокритики, режиссеры… И тут уборщица, которой давно уже пора было наводить порядок в зале, вздохнула и сказала: «Ну чего тут непонятного: человек сделал за свою жизнь много гадостей, решил принести извинения, но не успел и умер». Иногда действительно все очень просто.