— Гийом, как вы попали в этот проект?

НОВОСТЬ

15:10, 21.12.2024

Александр Шепс объяснил, зачем он носит клыки вампира

Медиум стал гостем нового выпуска шоу «Миллион вопросов» с Дмитрием Дибровым.

— Я посмотрел последний фильм Жюста Филиппо «Рой», и он мне понравился. В нем была потрясающая вселенная и атмосфера, и он был удивительно хорошо срежиссирован. Я сказал своему агенту Сесиль Фельзенберг, что очень хотел бы поработать с Жюстом. Мы встретились и сразу же нашли общий язык. Мы были на одной волне в том, что касалось сценария и тех изменений, которые хотелось бы в него внести.

Кадр из фильма «Катастрофа»

— Кислотные дожди существуют в реальной жизни, хотя они не столь разрушительны, как в фильме. Можно ли сказать, что в «Катастрофе» они служат метафорой тех проблем, которые угрожают нашей планете (пандемии, войны, глобальное потепление...)?

— Конечно. Но вполне правдоподобно, что однажды кислотный дождь может стать более разрушительным, чем сегодня, и что мы приближаемся к ситуации, подобной той, что показана в фильме. В «Катастрофе» кислотный дождь сжигает все, к чему прикасается, но он также символически показывает, что наша планета сгорает из-за глобального потепления. Но истинная сила фильма в том, что он вставляет личную историю в фильм-катастрофу о проблемах экологии. Три человека с бурными отношениями оказываются запертыми в машине. Мы понимаем, что дочь отдалилась от отца и пытается с ним помириться. Это происходит как раз в тот момент, когда он собирается начать новую жизнь в другом месте. Это замечательное переплетение личного и жанрового фильма.

Кадр из фильма «Катастрофа»

— Ваш герой — профсоюзный деятель, великодушный и решительный. Он боролся за общие интересы сотрудников своей компании. Но, столкнувшись с кислотными дождями, он превращается в беспомощного отца.

— Да, в кислотных дождях есть что-то фаталистическое. Против них, очевидно, мало что можно сделать. Они сами по себе несправедливы, а мой герой привык бороться с социальной несправедливостью, противостоять бесчестным воротилам свободного рынка. Это позволяет провести в фильме параллель с тем, что мы переживаем сегодня. Мой герой оказывается в совершенно несправедливой ситуации, его не уважают, и поэтому он бунтует, кипя от злости. Он хочет отомстить. Он борется за свои права, но сталкивается с событиями гораздо более страшными, чем на своей работе. Небо буквально обрушивается на его голову, а у него нет никакой возможности дать отпор. Хуже того, катастрофа происходит как раз тогда, когда он уже отказался от борьбы. Это делает его трогательным.

Он сильный, может быть, даже брутальный. Но в то же время на его плечах лежит груз, свидетельствующий о том, как сильно его ранила эта борьба. Он измотан и ослаблен этим противостоянием, но ему предстоит превзойти себя, превозмочь свою боль, когда он, например, несет на спине свою дочь, пробираясь через кислотные лужи… Мне нравятся персонажи, которые уже сделали все, что могли, но должны найти в себе силы превзойти свои возможности. Это прекрасная история: герои постоянно собираются покинуть корабль и взойти на борт спасательной шлюпки, но в итоге оказываются в воде без шлюпки и спасательного жилета.

— Чувствует ли ваш герой вину за то, что «бросил» свою семью в начале фильма?

— Когда его арестовывают после драки на заводе и приговаривают к ношению браслета на лодыжке, весь район показывает на него пальцем, и его дочь это видит. Полагаю, он чувствует себя в какой-то степени брошенным, злится на жену и дочь. Но когда случается катастрофа, он снова оказывается рядом с дочерью, которая нуждается в нем. Она хочет простить его. Она ненавидит людей, которые смотрят на него свысока. Но он решил устроить свою жизнь в другом месте, убедившись, что он больше не нужен жене и дочери. Он влюбился в женщину, которая поддерживает его, которая была, возможно, единственным человеком, способным заставить его улыбнуться. Заставить его чувствовать себя хорошо. Утешить его и потушить его гнев. Он — кипящий котел, в котором бурлят гнев, чувство вины и умиротворения… Он больше не знает, кто он и где он. Это видно, когда он вместе со своей семьей дрейфует на бельгийской границе. Он похож на бездомного щенка, и мне это кажется очень трогательным.

Кадр из фильма «Катастрофа»

— Трогательно и то, что он влюбляется в женщину, которая сама является инвалидом.

— Это важный момент. Они — два израненных человека, которые делятся своей болью и приносят друг другу утешение. В какой-то момент он кричит своей дочери: «Ты не понимаешь, что происходит!». Меня задевает, что он срывается именно тогда, когда не должен был срываться, после того как так долго держал это в себе. Но видеть, что дочь винит его в том, что он пытался спасти ей жизнь, — это для него слишком. Он чувствует себя слишком одиноким. В конечном счете, он очень одинокий человек.

— Кислотный дождь — это очень страшно, но не меньше пугает и та паника, которую он вызывает. В фильме все рушится, и каждый сам за себя.

— Это страшно, потому что перекликается с нашими собственными страхами. Это напоминает нам о том, что мы видели во время и особенно после ковида. Попав в беду или во время катастрофы понимаешь, как быстро все может перейти в ситуацию, когда каждый сам за себя. Обнажается трусость и лицемерие, пропадает взаимоподдержка.

— В какой-то момент женщина приютила вашего героя в своем доме. Так что какие-то островки взаимопомощи все же остаются.

— Да, но в то же время она боится, что мы будем слишком много есть. Она говорит: «Я боюсь, что нам с сыном не хватит». Она не понимает, что я могу разбить соседское окно, чтобы там поискать еду. Несмотря на то, что она нас приютила, она, как и все мы, прежде всего хочет обеспечить выживание для себя и своей семьи.

— Каково было работать с Летицией Дош и Пейшнс Мюнхенбах, которые стали вашими партнершами в этом фильме?

— У Летиции очень своеобразный стиль работы. Она любит провоцировать случайности и сюрпризы во время съемок. Она сама никогда не знает заранее, какой будет ее реакция. С ней было очень интересно работать, такой подход стимулирует. Она научила меня работать по-другому. Что касается Пейшнс, то я был очарован тем, как она себя ставит. Она сразу вошла в образ. Резкий голос, манера выражать свои мысли, взгляд. Она была просто великолепна.

— Она вас не боялась?

— Нет, не думаю. Во всяком случае, я сделал все возможное, чтобы она не боялась и ей было комфортно. Мы находились в сотворчестве. Я был поражен, наблюдая за тем, как она справляется со своим персонажем, как она играет трудные эпизоды.

— Как складывались ваши отношения с Жюстом Филиппо? То, что вы тоже режиссер, как-то на них повлияло?

— Когда я нахожусь на съемочной площадке как актер, я не хочу думать о режиссуре. Я концентрируюсь на своей работе как актер. Я получаю слишком много удовольствия от актерской работы, чтобы думать о режиссуре. Как режиссер, я не люблю, когда актеры дают мне советы, и я слишком уважаю режиссера, чтобы вмешиваться в его работу. Я согласился работать с Жюстом, потому что полностью ему доверяю. Меня очень впечатлила его точность, то, как он уже держит фильм в голове, и его способность воспроизвести то, что он задумал. Он знает, как руководить своими героями и актерами. Мне нравится предлагать, как раскрыть в персонаже новые грани. И мне нравится, что Жюст всегда открыт для таких предложений. Но в то же время он прекрасно знает, чего хочет. Вы можете предлагать что-то, но это должно сочетаться с образом, который сложился у него в голове. Он четко знает, что должен донести до зрителя фильм. Я же действую, руководствуясь своим чутьем и инстинктами. Я хотел сыграть некоторые сцены определенным образом, потому что был сосредоточен том, что происходит здесь и сейчас, а Жюст всегда думает о том, как это будет вписываться в общее повествование. Он был прав, когда вносил правки в некоторые эпизоды, изменял их так, чтобы они лучше вписывались в общую канву фильма. «Катастрофа» — это жанровый фильм, но он полностью соответствует времени, в котором мы живем. Он отражает реальные проблемы вроде глобальнго потеплению и трудностей, с которыми сталкиваются рабочие. Это реалистичный научно-фантастический фильм.

Читайте также:

Рецензия на «Прекрасную эпоху»: атмосферный фильм, в котором 70-летняя Фанни Ардан решилась на смелые постельные сцены