Речь в фильме о чудном парне Иване, который работает в магазине «Охотник и рыболов», пишет на досуге «Ледяную сказку», которую, конечно, хранит в морозилке, грезит о рыцарском образе жизни, ходит по улице с топором за поясом и отчаянно хочет завести серьезные отношения. Всех понравившихся девушек он восторженно называет импортным словом «фрау». Катя из столовки, подающая ему ромштекс с компотом, не оправдывает ожиданий, не отвечает на ухаживания и отвергает поход на «Жизель» в Пермский театр оперы и балета. Иван идет один и… смертельно влюбляется в танцовщицу Кристину (Лиза Янковская). Она устала от бесперспективного романа с женатым мужчиной и отвечает на странные ухаживания Вани. Есть ли у такого романа будущее? Впишется ли «фрау балерина» в рыцарскую концепцию героя? Обо всем этом мы поговорили с исполнителем главной роли Вадиком Королевым.

НОВОСТЬ

06:30, 17.09.2024

Война окончена? Джастин Бибер решил помириться с Селеной Гомес

Рождение ребенка изменило характер звезды.

— Вадик, какой смысл несет интригующее название «Фрау»? Что вы в него вкладываете?

— Ничего не вкладываю, потому что не я его придумывал, собственно, как и весь фильм. Я так или иначе выполнял задачи художника, в первую очередь главного художника — режиссера Любы Мульменко. Надеюсь, что был в ее глазах точным шурупиком всей этой затеи. Понятно, что каждый шурупик — это какая-то жизнь. Понятно, что все на все влияет. Но вот что касается слова...

Вадик Королев в фильме «Фрау»

— Я изначально подумала, это какое-то немецкое кино про войну.

— Да, есть такие ассоциации со Второй мировой. Я не припомню, чтобы до фильма это слово без шутки употреблял, оно и не было в обиходе.

— Но для вашего героя это не просто слово: он ставит женщину на некий пьедестал и возвышает ее вот такими красивостями.

— Иван — персонаж, которого я сыграл, живет в особенной системе координат, которую придумал сам. Он не считает себя странным, как очень многие люди не считают себя странными, потому что им не с чем сравнить — их мир единственно возможный, единственно настоящий. Иван был прописан необычно еще на этапе сценария. Здесь была важная актерская задача ни в коем случае не перегнуть палку с этой необычностью, потому что там все есть в тексте. Люба — потрясающий сценарист, мастер слова, там сами фразы — такое золото. А мне нужно было какие-то странные проявления сдерживать, делать Ивана более бытовым.

— Диалоги в фильме восхитительные.

— Никакого масло масляного не нужно было, не нужно было вести себя как некоторые актеры, читающие стихи, когда пытаются внести дополнительные смыслы в то, что уже сказал автор — получается какая-то гиперинформацмя, ненужная и пошлая. Вот здесь нужно было так не поступить с Иваном. Надеюсь, я с этим справился.

Вадик Королев в фильме «Фрау»

— Справились. Когда вы читали сценарий, сразу был понятен жанр?

— Для меня это в первую очередь комедия. Категорически сразу полюбил сценарий. Думаю, прекрасные комедии и удаются на контрастах. Там через горькое много смешного. Собственно, мне этот жанр, точнее, этот метод контрастный близок и в другом своем творчестве.

— В музыкальном?

— Да, в какой-то своей писанине или в музыке. То есть я все время балансирую между юмором, в том числе жестким, иногда — низким, и чем-то красивым, болезненным и так далее. Все должно перемешиваться. Я думаю, только так оно и воздействует, потому что мы же все очень перемешанные. При этом я не думаю, что это кино реалистично, несмотря на то, что там нет каких-то очевидных спецэффектов. Но мне нравится, что это так. Мне нравится, что это придуманный мир.

— А вы смеялись, когда читали сценарий?

— И смеялся. И меня очень раздражал Иван.

— Почему? Интересно.

— Он казался слишком эдаким. Мне казались его оценки в основном ужасными. И еще мне казалось, что он страшный эгоист. Ну, собственно, так оно и есть. На этапе сценария, еще при первом прочтении, он меня бесил. Меня раздражала коммуникация главных героев. Как такие люди вообще могут коммуницировать? Я был на стороне героини Лизы Янковской Кристины, потому что ее оценки, которые могут показаться чересчур эмоциональными или даже в какой-то момент грубыми, так или иначе, намного ближе мне, чем оценки и критерии взаимодействия с миром Ивана.

Лиза Янковская в фильме «Фрау»

— Он же такой обаятельный.

— Да, и кажется, что как будто его обижают. Но если посмотреть внимательнее, ох, непонятно, кто из них там насильник.

— Мы на фестивале «Маяк», где впервые был показан фильм, спорили о вашем герое. В моем окружении есть люди с аутическими расстройствами, и они узнали в Иване себя. Утверждали: он просто не вполне социализирован и не умеет проявлять чувства.

— Я могу сказать, что у нас с Любой изначально такой задачи не было. То есть при работе над ролью, а она была довольно скоротечная, потому что я в последний момент попал в проект, слово «аутизм» никогда не употреблялось. Более того, даже, наверное, слово «странный» не употреблялось. Как-то влегкую, впроброс, употреблялось словосочетание «человек со странностями».

— У вас в сценарии написано слово «чудной».

— Чудной, да. Кстати, если смотреть стереотипично, то я — как Вадик, а не Иван, тоже вроде чудной. Но мне, повторюсь, очень хотелось, чтобы мой герой был настоящим человеком, чтобы он был не карикатурным, чтобы это не было совокупностью каких-то черт человека со странностями в моей голове. Мне хотелось его наполнить каким-то прям миром. Понятно, что в нем много и моего собственного мира, и органики, какие-то вещи я отдавал свои, потому что я все-таки непрофессиональный артист.

Лиза Янковская и Вадик Королев в фильме «Фрау»

— А что вы из своего отдали?

— Как вам сказать…. Мы пытались снимать хронологически и в процессе съемок персонаж трансформировался. Я его больше начинал понимать и больше любить. Кино — процесс живой. Лиза делилась, что у нее не было такого проекта, чтобы какие-то сцены не хотелось переснять. И все равно, в результате дублей и репетиций, мой персонаж оживал и во что-то трансформировался.

— Вы сказали о том, что он эгоист. А многие считали его образ так: рыцарь, который защищает свою даму. Он придумал себе идеал, и он служит этой даме. Просто этой даме не нужно это служение. В чем он эгоистичен?

Здесь же, я думаю, ситуация другая. Тут очень важно, что у героя сложности с эмпатией. У него мир намного более застроенный. Иван может увидеть, что с другим человеком что-то не так, но он не может увидеть, что именно. Ему сложно пробираться. У него нет такой способности и такой щедрости. И в силу этого у него характер компенсаторно работает. Он способен разглядеть другого человека, он добрый, у него много хорошего, но это добро не направлено вглубь партнера. И поэтому он делает такие нелепые вещи: фигурально выражаясь, вместо того, чтобы лепить снеговика из шариков, он делает какие-то кубы и говорит, что это шарики, «берите». Это тот человек, который никого не слушает и не хочет слышать, он живет в своем мире, как он хочет. Для осознания вот этой его неспособности и понимания того, что он на самом деле добрый и его много за что есть любить, мне потребовалось время. Но уже в процессе съемок я его полюбил по-настоящему.

Лиза Янковская в фильме «Фрау»

— А у вас литературные референсы какие-то были? Типа Дон Кихота, например, который тоже любил причинять добро. Думали об этом?

— Нет, нет, не было. В силу того, что я последний момент очутился в команде фильма, нам было уже не до референсов. Мы, конечно, с Любой подробно о многом разговаривали, и с Лизой Янковской каждую сцену обсуждали заранее. Но съемки шли довольно стремительно, с таким минимальным количеством выходных… Но мы все равно после каждой смены с Лизой, приходили в себя и через час шли гулять и говорили, про что следующая сцена. При этом у Лизы был долгосрочный сценарный план развития отношений чуваков, и мы пытались понять, что сейчас происходит в рамках этого плана в конкретной сцене.

— Какой Лиза партнер? У нее, на мой взгляд, энергетика очаровательного маленького зверька, немножко хищного.

— Возможно, возможно. Партнер она великолепный, мне это стало понятно еще на этапе проб. У меня вообще не было таких легких, прекрасных проб. Лиза была относительно давно утверждена, а вот на Ивана у Любы было несколько кандидатов, но при этом не было кого-то такого, в ком бы она была уверена на 97%. Приходили очень талантливые ребята, но она понимала, что чуть-чуть не туда. И мы попробовались… Короче, это были единственные пробы, которые мне понравились за всю жизнь пока.

— А сколько в вашей жизни было проб?

— Четыре.

— На «Человека из Подольска» — удачные, остальные неудачные?

— «Человек из Подольска» — тоже неудачные. Это режиссер Семен Серзин меня отстоял, в том числе, объясняя, что «нам такой и нужен неудачливый человек». А были еще два проекта, не буду про них говорить. Еще был фильм «Город уснул», но там пробы были только с точки зрения камеры, поэтому их, наверное, нельзя считать провальным, это же не совсем пробы.

Лиза Янковская и Вадик Королев в фильме «Фрау»

— Для меня эта история, конечно, женская. О том, что женщина хочет кого-то выбрать для жизни, чтобы не быть одинокой, а вокруг вот такие мужчины: душнила, которого играет Максим Стоянов, говорящий родившей жене: «Ты там заживай, я потом приеду»; вечно женатый пьющий доктор, которого играет Алексей Розин, и странноватый Ваня. Вот это мужской мир. И из кого выбирать? Это феминистская история?

— Да, фильм в том числе и про это, но, думаю, история ни в коем случае не феминистская. Если копнуть немножко глубже, если вот так описывать людей, то, мне кажется, я могу что-то подобное рассказать про 95% моих друзей — что мужчин, что женщин. Я согласен с тем, что это, в первую очередь, женская история. То есть я считаю, что это все-таки история персонажа Лизы, то есть Кристины. Иван, хоть и в меньшей степени, чем все остальные, но все-таки выполняет функцию зеркала, отражения, чтобы раскрыть персонажа Лизы. Но, повторюсь, не вижу в фильме ничего феминистского, не вижу посыла про то, что выбирать не из кого. Вовка, который «ты там заживай», он в итоге единственный из списка мужчин чувак, у которого не развалились отношения, который вот сейчас только-только родил ребенка и счастлив. Возможно, он для красного словца перед друзьями налепит чего-то, а на самом деле у них категорическая идиллия. И у меня есть такие же прекрасные друзья. Помню, как-то пришел к ним в гости, пара — мужчина и женщина. Парень отослал женщину то ли за чаем, то ли за пивом в такой форме, что мне стало неловко. А потом я понял, что это такая ролевушка, какие-то сексуальные игры, которые на публике вылезают вот так, и что в этом ничего, кроме прекрасного, нет.

Вовка, судя по глазам, очевидно, добрый. С Иваном все понятно. Герой Розина, только вначале нам представляется вечно женатым алкоголиком. В конце фильма, когда он лечит бабушку, я его начинаю любить и очень его благодарить как зритель. И я вспоминаю какие-то предыдущие сцены, где мы пытаемся его показать каким-то не очень, отматываю, и понимаю: это обычный человек. Магия кино, последовательность кадров… — а надо отматывать. С другой стороны, я сейчас так всех защитил…

Лиза Янковская в фильме «Фрау»

— … а героиня Лизы, “фрау”, осталась одна в результате.

— Она осталась одна, но я думаю, что ей это на руку.

— Да, на фестивале «Маяк» кто-то из моих коллег сказал: «Слушай, это же счастливый конец, потому что люди не должны терпеть — так и говорится в начале фильма. Можно быть счастливым и в одиночестве». Написал же ваш герой в финале фразу: «Я соскучился по себе одному». Но это конфликтует с эпизодом в начале фильма, когда ваш герой решает кроссворд и в качестве смертного греха вписывает одиночество. А что для вас смертный грех?

— Про смертный не знаю, но грех — уныние, конечно. Но «уныние» бы не влезло в клетки кроссворда. Кстати, интересный тоже момент. Я не уточнял — кроссворд, который мне дали, — это работа художников или настоящий? Какое слово все-таки правильное надо было вписать?

— Чревоугодие? Кстати. В фильме очень интересный вещественный мир: еда, плюшевый тигр, желтый чемодан, зубной порошок, которым Ваня чистит зубы, именно порошок, а не паста… Да вся квартира Вани. Вам это помогало?

— Конечно! Все очень подробно продумали Люба Мульменко и главный художник Оля Хлебникова, прекрасная. Вообще команда подобралась, они все время были в такой спайке! Создали, действительно, такой мир…

И вот во «Фрау», я думаю, художнику фильма, чтобы выделить Ивана, сделать еще более выпуклым, и понадобилась куча таких деталей, как граненый стакан, подстаканник, зубной порошок. Действительно, я тоже помню, как мы в самом раннем детстве именно у бабушки чистили зубы зубным порошком. И когда мы говорим про Ивана, про его мир, про то, что он ретро-человек, который помешан на рыцарстве, — все это работает. Здесь двойная лупа получается — человек, который помешан и на советском периоде, и на рыцарстве.

Вадик Королев в фильме «Фрау»

— А топор?

— Топор? Топор он носит для самозащиты. В фильме даже была сцена, когда он защищает женщину во время ссоры то ли с мужем, то ли парнем. Они оба пьяные, и Иван защищает фрау, не нашу любимую — другую какую-то, и в итоге сам, как это классически бывает, от этой фрау и получает: «Иди отсюда, ненормальный». Но этот эпизод вырезали.

— Я из-за этого топора вообще полфильма думала, что он маньяк, что он уже что-то страшное совершил и сейчас нашу фрау убьет.

— Это тоже классно, когда читается какой-то дополнительный объём. Он, конечно, парень объемный. Мне почему-то так и хотелось его раскрашивать и показывать с большим количеством дна.

— Сцена истерики, когда он крушит квартиру, вам легко далась?

— Нет, было неприятно. Из-за того, что я непрофессиональный актер, мне приходится слишком верить во все, и это не может быть приятным, но это было чуть-чуть легче, чем в «Человеке из Подольска», когда я за короткое время убиваю пять человек. Я с этим потом прям долго, тяжело жил. Потому что я не умею дистанцироваться. Нужна отдельная дисциплина для актеров, чтобы каким-то образом это уметь забывать или играть правдоподобно, но с дистанцией. Я понимаю, что та же Лиза, смогла бы так сыграть. Кстати, она меня и здесь поддержала.

Лиза Янковская и Вадик Королев в фильме «Фрау»

— А сцены близости, вам, непрофессиональному актеру, каково было играть ?

— Страшно было. Но мы очень бережно друг к другу относились, хотя по сути были еще незнакомыми людьми, которые только-только начинали дружить. Разговаривали, сцену в ванне пытались придумать вместе с Лизой, репетировали в одном из номеров, в одежде, смешно было.

— Расскажите про режиссерский метод Любови Мульменко. Мы все ее долго знали как блестящего сценариста и автора диалогов, а тут второй режиссерский фильм. Как она работает?

— Это человек большого таланта. Я смотрел ее «Верность» и «Как меня зовут» еще до наших съемок. Уже во время съемок в один из вечеров посмотрел «Дунай», но это совсем другой язык, а во «Фрау» она взялась за намного более застроенную тему, изначально не предполагающую большого количества импровизации. Люба на нашей картине была очень уверена. Я всегда понимал, что делаю не так, короче, она все очень доступно, при этом стрессоустойчиво объясняла. Очень важный момент: Любы был суперский второй режиссер Толя, и у них была мощная спайка, сцены протекали стремительно.

— Скажите, а не было соблазна предложить свою музыку в это кино?

— Она звучит. Я почему в самом начале говорил про винтики, шурупики? Если будешь навязчивым, это всем навредит. У фильма прекрасный музыкальный директор Настя, я эту историю не протаскивал, но Люба знала, что я песенник. Она что-то послушала. И в фильм попала совершенно нетипичная для группы OQJAV песня «Цветочки», она такая легкомысленная и звучит в столовой, когда Иван впервые в фильме приходит брать еду...

Вадик Королев в фильме «Фрау»

— Ромштекс!

— Да, в какой-то момент звучит кусок песни.

— Круто. А ромштекс-то попробовали? Что это такое?

— Нет, не попробовал. Даже не знаю, что это такое. Не думаю при этом, что не разобраться и не узнать в данном случае было непрофессионально с моей стороны. Почему? Потому что и Ивану совершенно все равно, что такое ромштекс. То есть для него главное получить это блюдо из катиных рук, потому что она ему нравится и потому что это питательно. Ромштекс — слово, которое явно обозначет что-то питательное, насыщенное полезными и вредными элементами.

— Вы разговариваете фразами Ивана в реальной жизни? Они очень колоритные: «Питательно», «Женщина должна быть дородной»…

— Сейчас, наверное, уже нет. Только когда встречаемся с Любой и с Лизой в качестве друзей. Да, такая редкая штука, но мы по-настоящему сдружились — как будто всю жизнь общались. Это для меня ценно. То, как разговаривает Иван… он говорит вроде бы совершенно понятные вещи, но пользуется теми словами и оборотами, которые никто из нас употреблять не хочет. И при этом его речь абсолютно доступна, просто так не разговаривают. Он поразительный, и конечно, в каком-то плане ему больше внимания было уделено с литературной стороны, чем Кристине. Его фразочки смешные, запоминаются. В общем, Кристину люблю больше, но с точки зрения выпуклости персонажа, конечно, Ваня супер.

— Вадик, а что вас самого сделало таким выпуклым человеком? На каком кино вы выросли?

— Я в плане кино довольно поверхностный. У меня по-прежнему любимый фильм «Терминатор 2». Вообще американское кино 80-х и 90-х. Если так случится, что я увижу «Робокопа» или «Крепкого орешка», я буду смотреть и мне это будет приносить мальчишеское счастье. Собственно, мальчишеское счастье — это отобранное счастье взрослого человека. Почему, в том числе, взрослые люди любят фильмы Marvel? Потому что тебе на два с половиной часа возвращают такую возможность. Понятно, что я смотрел и смотрю какие-то серьезные фильмы, но мне намного важнее не кидаться громкими фамилиями очевидными, а проартикулировать историю с попкорном и с этим американским кино. Если думать, что человек после шести лет меняется, то вот я тот самый человек, которому по-прежнему шесть лет и который еще до других режиссеров не дошел.

Читайте также:

Фестиваль «Маяк»: как победить енотов, одиночество и чуму