Знаменитые супруги знаменитых мужей в студии программы «Жена. История любви» рассказывают ей о самом сокровенном. А насколько сама Кира Прошутинская откровенна с журналистами? Она удивляется тому, как прекрасен круг ее друзей. А что тут удивительного? Ведь именно Кира Прошутинская, как никто другой на нашем ТВ, умеет влезть в душу любой знаменитости. Собеседники ей доверяют, потом доверие перерастает в дружбу, длящуюся десятилетиями. А поскольку в Молодежную редакцию Гостелерадио СССР она пришла в 1968 году, сразу после журфака МГУ, нетрудно подсчитать, как давно все началось. И все эти годы мастерство телеведущей, продюсера, редактора, автора программ «А ну-ка, девушки!», «От всей души», «Взгляд», «12-й этаж» только оттачивалось. Сегодня авторскую программу «Жена. История любви» ведет уже суперпрофессионал. Тем неожиданнее было услышать, что мечталось-то совсем о другом…

НОВОСТЬ

06:25, 20.09.2024

Стал известен райдер Ольги Бузовой — удивительная скромность

У поющей ведущей умеренные запросы.

Мама сказала «нет»

– Первый вопрос несерьезный. Когда вы были подростком, в вашей комнате…

Кира Прошутинская: У меня не было комнаты. Семья занимала комнату в коммуналке. Большая часть была отгорожена занавесочкой – угол мамы с папой, а в меньшей спали мы с бабушкой.

– Я хотела спросить, не висела ли на стене фотография какого-нибудь актера, кумира тех ваших лет?

Кира Прошутинская: Ну что вы! Нет. Хотя в детстве я действительно мечтала стать актрисой. Лет в пятнадцать меня приняли в молодежную студию народного драматического театра при ДК ЗИЛа. Были какие-то эпизоды, массовка. А еще я вела занятия по хореографии, поскольку хорошо танцевала. Мой друг юности Леня Якубович, который тоже был в этом театре, всем говорит, что учился у Киры Прошутинской. В результате люди думают, что я его намного старше (смеется). А когда поступила на журфак МГУ, пришла в студенческий театр университета, где режиссерами были Марк Захаров и Петр Фоменко. Они почему-то считали, что я очень талантлива. Петр Наумович, царствие ему небесное, хотел, чтобы я после журфака пошла к нему в молодежную студию на Таганке. Но мама сказала «нет». И я ей благодарна.

– Таким мэтрам, как Захаров и Фоменко, стоит доверять. Неужели характера не хватило, чтобы осуществить мечту?

Кира Прошутинская: Мне было всего 19! Возможно, если бы кто-то всерьез поддержал меня в этом стремлении... Но такого человека не оказалось, и слава богу.

– Почему?!

Кира Прошутинская: Я, наверное, посредственная актриса. Зато актерские способности в сочетании с журналистскими оказались востребованы на телевидении.

– А может, вас смутило то, что актерская профессия жестокая?

– А вы считаете, на телевидении по-другому? Не знаю, что рискованнее. На мой взгляд, ТВ еще более жестокий мир, чем театр. Не многим везет… Из телевизионщиков моего поколения остались только Саша Масляков и я. Понимаете, в театре нет запрета на профессию по возрасту: просто переходишь из одного амплуа в другое. Если ты хороший актер и умный человек, то понимаешь, что годы берут свое, и приспосабливаешься к новым обстоятельствам. Когда-то я услышала от Марка Анатольевича: «Искусство – вещь жестокая, ненужных выбрасывает за борт».  Я запомнила его слова на всю жизнь, это позволяет оставаться в тонусе.

– Как вы считаете, если актеры прекрасные, а режиссер «подкачал», постановка может получиться хорошей?

Кира Прошутинская: Если режиссер бездарен, то даже очень хороший актер спектакль не вытянет. Мой сын, а он очень рано начал говорить и был умным мальчиком, ужасно не хотел идти в детский сад. Но мы его туда отправили. Причем в подходящей ему по возрасту группе не было места, и сына определили в младшую. И вот я как-то прихожу за ним и вижу: сидит мой Андрюша, смотрит на меня и – «бе-бе». Как остальные дети вокруг, которые еще не научились говорить. Мне стало так стыдно! И больше он в детский сад не ходил. Это я к тому, что для меня совершенно очевидно, как среда влияет на результат работы. Я видела много выдающихся артистов, которые, попав в плохие руки, становились посредственностями. Каждому артисту, даже очень талантливому, необходим свой режиссер.

– Кстати, сын Андрей пошел по вашим стопам?

Кира Прошутинская: Он в большей степени управленец. Вообще, Андрей очень одаренный, и жаль, что он забросил свои юношеские занятия. Сын очень хорошо поет, играет на гитаре, читает стихи. Но, увы, все это перестало ему быть интересным. Впрочем, телевидение оно такое – требует полной отдачи.

– Вы как-то сказали, что в «дружбах» вам везло, а в «любовях» не очень.

Кира Прошутинская: У меня была хорошая жизнь. Три мужа. Не могу сказать, что все прекрасные. Врать не буду. Но давайте не будем трогать эту тему…

Что скрывает женщина?

– Недавно я брала интервью у Яны Чуриковой, и она сказала, что именно вы помогли ей состояться в профессии.

Кира Прошутинская: Яна удивительный человек. Я для нее практически ничего не сделала. Но она обладает редким качеством быть благодарной даже за малость. Не устает говорить, что я ей помогла.

– Интуиция, помогающая определять наличие таланта у молодых журналистов, вас когда-нибудь подводила?

Кира Прошутинская: Практически никогда. Наверное, я действительно чувствую одаренного человека. Но в большей степени реагирую на «телевизионный» талант, поскольку много лет занимаюсь ТВ и столько звезд открыла.

– Выбирая героиню для своей программы «Жена. История любви», руководствуетесь интуицией или другими критериями?

Кира Прошутинская:  Все в совокупности. Конечно, мне интересны яркие люди, но выбор зависит не только от меня, есть руководство канала, которое иногда соглашается со мной, иногда – нет. Будь я здесь полновластной хозяйкой, был бы ряд еще других героинь.

– К вам приходят женщины, уже порядком уставшие от интервью. Как удается заставить их раскрыться, поведать о самом сокровенном?

Кира Прошутинская: Во-первых, они уже видели программу и знают, как все у нас происходит, поэтому убеждать их не приходится. Героиней первой программы была Лариса Ивановна Голубкина. Мы с ней в нежных отношениях, поэтому она сразу мне доверилась. И практически впервые была откровенна. Лариса считает, что это ее лучшее интервью за все годы. Люди увидели ее настоящую, не прекраснодушную простушку, а человека сложного, серьезного, много пережившего и более жесткого, чем принято было думать… И потом, я люблю, когда сопротивляются, даже расстраиваюсь, если героини легко поддаются. Но они верят, что я не сделаю им больно, что даже самую сложную тему «на грани» сумею преподнести так, что это не будет ни «желтым», ни пошлым, ни унизительным.

– Случается, что человек соглашается на интервью, откровенничает, а когда материал готов, отказывается от публикации. Получается, журналист потратил время, силы, а результат – ноль…

Кира Прошутинская: Слава богу, у меня такого не было. Все мои героини признаются, что после интервью испытывают ощущение легкой эйфории, начинают себя по-другому ощущать. Ведь многое мы даже про себя не проговариваем, а в беседе с другим человеком, в данном случае со мной, находим ответы на давно волновавшие вопросы. Да, иногда я слышу от собеседницы: «Не буду говорить на эту тему!» Но в какой-то момент запрет сам собой исчезает – героиня осознает, как для нее самой важно быть откровенной.

– А у вас есть человек, перед которым вы раскрываете душу?

Кира Прошутинская: Конечно. У меня много друзей, которые меня понимают. Но все-таки самых-самых близких, с кем могу откровенничать, всего несколько. Кто-то из них известен, кто-то – нет. Вот вы наверняка не знаете, кто такая Ольга Маркичева. Она закончила «Щепку», однокурсница и подруга Светы Немоляевой. Когда я пришла в Молодежную редакцию Гостелерадио СССР, Ольга Ильинична стала моим учителем по жизни, хотя у нас достаточно большая разница в возрасте. Она давно на пенсии. И вот с ней я могу говорить как сама с собой.

Какие характеры!

– Телевидение и люди, которые там работают, сильно изменились за четыре последних десятилетия?

Кира Прошутинская: Телевидение сегодня более зрелищное, но менее человечное, менее тонкое. То же самое и с людьми. Когда я пришла с идеей программы «Жена», кое-кто из начальства говорил: «Люди не будут смотреть серьезные разговоры, да еще в течение часа». Я отвечала: «Вот сделаю пилот, и посмотрите». И оказалось, серьезные разговоры о жизни зрителям интересны! Не стоит думать о них свысока и утверждать, что «пипл все схавает».

– Эти слова приписывают Богдану Титомиру.

Кира Прошутинская: Возможно. Так вот, пусть «пипл» многое «хавает», но у нас в стране есть немало людей, которым нужны глубокие темы. С другой стороны, я не люблю высказываний типа: «Как?! Ты смотришь «Пусть говорят!»?» Я нечасто оказываюсь у телевизора в то время, когда идет эта программа, но, если история интересная, смотрю. Там есть характеры, коллизии, человеческие судьбы, о которых мы даже не догадываемся, живя, образно говоря, в пределах Садового кольца.

– Тележурналист Сергей Майоров говорил мне, что мужчины сегодня более разговорчивы, чем женщины. А как по вашим наблюдениям?

Кира Прошутинская: Подтверждаю. Женщины стали немногословными, а мужчины, наоборот, более обстоятельными. Видимо, у многих из них есть комплекс недолюбленности, недослушанности, недопонятости, недопризнанности. И они хотят все это восполнить.

– Нет желания сделать программу, в которой вашими собеседниками стали бы представители сильного пола?

Кира Прошутинская: Нет. У меня была уже передача «Мужчина и женщина». Правда, с ней было все проще, да и я была лет на 15 моложе. Сейчас даже пересматривать нет желания, кроме, пожалуй, одного выпуска – с Джорджем Соросом. Он в эфир так и не вышел, руководство сочло за рекламу. А это было первое и единственное, насколько мне известно, интервью Сороса на частную тему.

– А пересмотреть какой-нибудь выпуск программы «Взгляд» нет желания? Вы же стояли у ее истоков.

Кира Прошутинская: Это был действительно прорыв. Моя подруга Гета Яновская (главный режиссер МТЮЗа. – Ред.) недавно вспоминала: «Знаешь, когда вокруг меня сели эти трое – один на стул, другой на ручку кресла, третий еще как-то вольно, – я обалдела. Неужели такое позволительно на нашем телевидении?!» Сейчас этим никого не удивишь. У нас была еще передача «Человек в маске», которую вел Владимир Познер: герой с закрытым лицом рассказывал о важных для него вещах. А сейчас какие маски?! Рассказывают не пряча все, что угодно.

– Вернемся к вашей программе. Бывает ли так, что героиня уже в студии, разговор начался, а контакта не получается?

Кира Прошутинская: Передача идет в эфире час с небольшим, а записывается три с половиной – четыре. Выматывающий марафон. И действительно, случаются такие моменты – вроде бы разговор идет, а я понимаю: не попадаю. Но потом все-таки происходит перелом. Видите ли, героини чувствуют мою искреннюю заинтересованность. И это срабатывает. Помню, пришла Лайма Вайкуле и начала: «Господи! Опять мне придется изворачиваться как ужу на сковородке, чтобы не сказать лишнего…» В результате у нас с ней получился потрясающий разговор. Она написала в своем блоге, что неожиданно для себя получила удовольствие от того, что впервые могла говорить с журналистом так, как ей хотелось.

– Кира Александровна, а вы сами готовы отвечать на вопросы, которые задаете другим?

Кира Прошутинская: Нет, я очень закрытый человек. Пока у меня не было желания кому-либо рассказать про себя. Возможно, я не встретила достойного собеседника.

Беседовала Марина Бойкова

(По материалам "Панорамы ТВ")