Песни, мюзиклы, оперы и балеты… А еще его музыка звучит в 50 фильмах, среди которых «Эскадрон гусар летучих», «Биндюжник и король», «Московская сага». И кто знает, написал бы Александр Журбин все эти прекрасные мелодии, если бы не его жена и муза Ирина Гинзбург.

НОВОСТЬ

09:56, 17.09.2024

Потребовалась госпитализация: Нагиев серьезно пострадал во время спектакля

Об инциденте сообщила директор артиста Елена Шайкина.

– Александр Борисович, в чем заключается работа композитора?

А. Б.: Вы будете смеяться – я пишу музыку (улыбается). Вот недавно закончил партитуру оперы «Мелкий бес», премьера которой назначена на 19 июня. А это, поверьте, огромный труд. По объему – целый роман.

– А как, вернее, где рождается музыка?

А. Б.: В голове. Точнее, в душе. А еще точнее – где-то вне меня. У меня даже есть своя теория по поводу того, как это происходит: колпачок ручки, которой я записываю ноты, является антенной. Откуда-то сверху мне посылают сигналы, а моя рука их воспроизводит на бумаге.

– Вы пишете за роялем, сразу же наигрывая музыкальные фразы?

А. Б.: Я пишу за столом, в тишине, ничего не напевая и не наигрывая. Многие думают, писать музыку – занятие очень романтичное. На самом деле это довольно тяжелый ежедневный труд.

– Вероятно, как и семейная жизнь, которая длится у вас уже столько лет… Расскажите, пожалуйста, как вы познакомились?

И. Л.: Мы познакомились благодаря немецкой поэзии. Саша написал музыкальный цикл «Немецкие народные баллады», переводом которых занимался мой отец Лев Гинзбург. Саша зашел к нему, чтобы взять подлинники баллад, а я совершенно случайно оказалась у родителей. Помню,  перед этим папа сказал мне: «Иди купи кекс, приезжает композитор из Ленинграда». Я понятия не имела о том, кто такой Журбин, знать не знала, что он автор первой советской рок-оперы «Орфей и Эвридика».

– А вы на тот момент уже занимались переводами?

И. Л.: Да, к тому времени я была членом Союза писателей, перевела произведения многих немецких поэтов, сама писала стихи, тексты песен…

– Между вами сразу появилось взаимное притяжение?

И. Л.: В тот период я уже была замужем, но при этом сразу поняла, что Саша – мой будущий супруг и отец моего сына. Сработала женская интуиция. Журбин, конечно, об этом еще не догадывался (улыбается).

– А ваш отец эту искорку заметил?

И. Л.: Папа обладал великолепным чувством юмора. Наблюдая, как мы с Журбиным пьем чай с тем самым кексом, который я принесла, и увлеченно рассуждаем о литературе, он пошутил: «Саша! Украдите у меня мое сокровище, я отвернусь!» На что Журбин ответил: «Лев Владимирович, я глубоко женат». – «Ну ничего, брак любви не помеха», – ответил мой папа… Как в воду глядел.

– К счастью, у вас с Александром Борисовичем оказался надежный, крепкий брак, которому можно только позавидовать…

И. Л.: У нас замечательный союз. Мы с Журбиным – люди страстные, эмоциональные и, несмотря на прожитые 38 лет, все так же, по-юношески, устремлены друг к другу.

– Александр Борисович, супруга часто обращается к вам по фамилии. А как вы называете свою любимую женщину?

А. Б.: У нас есть всякие домашние прозвища – Дусик, Пусик. Но чаще всего я обращаюсь к жене по имени – Ира…

И. Л.: А еще Журбин постоянно повторяет: «Какая ты у меня красивая!» (Улыбается.)

– Это тоже залог семейного счастья – жена должна быть не только умна, но и красива?

А. Б.: Думаю, да. Мне очень повезло, что в Ире сочетаются исключительные качества: ум, талант и красота.

– Вы много произведений посвящаете Ирине Львовне?

А. Б.: Немало. Одни посвящены ей явно, некоторые – тайно, но многое из того, что я написал за последние 40 лет, так или иначе связано с Ириной.

– Ирина Львовна, а у вас есть стихи, посвященные любимому мужу?

И. Л.: Все свои книги и стихи я посвящаю самым близким моим людям: Саше и нашему сыну Леве… Я много писала о нашей насыщенной и необычной семейной жизни. Несколько раз мы кардинально меняли все: например, уехали и много лет прожили в Америке. Менялся социальный статус, перетряхивался внутренний мир… Часто, уезжая в другую страну, люди теряют самих себя. Я очень рада, что нам с Журбиным удалось этого избежать.

– Александр Борисович, что, на ваш взгляд, все-таки удержало вас вместе?

А. Б.:  Думаю, в нашем союзе присутствует некая гармония: мы друг друга дополняем. То, чего нет у меня, есть у Иры, и наоборот. Когда спрашивают, кто глава нашей семьи, я отвечаю: «Конечно, Ира!» Мужчине гораздо проще отдать бразды правления, тем самым сняв с себя ответственность (улыбается).

– Как уживаются два творческих человека под одной крышей?

А. Б.:  У нас тот редкий случай, когда два творческих человека не только не мешают, но и помогают друг другу.

– Гармония – совсем как в музыке?

А. Б.: Гармония ведь и есть единство противоположностей. Если бы она состояла из одного до-мажорного трезвучия, было бы скучно. А вот когда к нему добавляется уменьшенный септаккорд – это уже совсем другое дело (улыбается).

И. Л.: А я считаю, что мы с Сашей во многом похожи. И вообще, вместе должны жить люди похожие. Слабый никогда не уживется с сильным: кого-то одного это рано или поздно начнет тяготить. А мы оба сильные, оба оптимисты. Хотя у Журбина, конечно, бывают «хмурые утра», когда он начинает ворчать, что Моцарт в его возрасте написал уже девяносто девять симфоний, а он всего три (улыбается).

А. Б.: Начнем с того, что Моцарт до моего возраста сильно не дотянул (улыбается). В августе мне исполняется семьдесят – я прикинул, что, кроме Стравинского и Сибелиуса, до этих лет никто из композиторов больше не дожил…

– Однако работоспособность у вас как у двадцатилетнего!

И. Л.: Я называю Сашу «Ледокол «Журбин»: он буквально таранит жизнь. Одна комната нашей квартиры уже полностью завалена нотами, теперь постепенно заполняется другая. Думаю, скоро доберется до спальни (улыбается).

– Александр Борисович, как собираетесь отмечать юбилей?

А. Б.: Уже в четвертый раз я на юбилей буду устраивать фестиваль своего творчества. В этом году планирую организовать фестиваль с большим размахом – он продлится с октября по декабрь. Прозвучат старые и новые произведения, мне предстоит очень серьезная работа.

– А когда планируете отдохнуть?

А. Б.: Я пообещал себе, что следующий год сделаю полностью выходным. Не буду ничего писать – только отдыхать и путешествовать. Я действительно очень устал и хочу сделать паузу. С другой стороны, живем один раз, поэтому хочется успеть все на свете. Так что сейчас мне не до отдыха.

– Что помогает вам в работе?

А. Б.: Предвкушение следующей работы. Как писал Пушкин, «и даль свободного романа я сквозь магический кристалл еще неясно различал…»

Беседовала Алиса Макарова