Зеленоглазая ведущая программы «Настроение» на канале «ТВ Центр» напоминает русалку из волшебной сказки. Однако характер у Алены Горенко стальной, и если бы не карьера на телевидении, она могла бы виртуозно орудовать… скальпелем!
– Алена, рабочий день ведущих утренних программ и начинается, и заканчивается очень рано. Чем вы заняты в свободное от работы время?
– Оставшаяся часть дня, как это ни банально, уходит на домашние дела. Мечтаю найти окошко для чего-нибудь еще, но пока не получается.
– А чего именно вам хочется?
– Я очень люблю бегать. Но поскольку погода в Москве достаточно капризная, пришлось приобрести беговую дорожку. Или еще: мне нравится шить. Купила швейную машинку, и теперь любуюсь ею примерно так же, как беговой дорожкой (улыбается). Кроме того, я обожаю лепить из глины. Муж подарил мне целую упаковку полимерной глины, которую можно обжигать в духовке. Гляжу я на эту коробку и… дальше по той же схеме (улыбается).
– Я правильно понимаю, что вам интересно с самой собой?
– Я всегда могла найти себе занятие. Это сейчас мне страшно зайти в комнату, если мои дети притихли. Такая тишина настораживает: значит, там происходит что-то не то (улыбается). А когда меня оставляли в комнате одну, взрослые могли быть уверены, что со мной все в порядке: я спокойно шила кукол, придумывала для них платья…
– Кто учил вас рукодельничать?
– У меня очень терпеливая мама. Она всегда меня поддерживала. Если мне, например, нравился кусок красивой ткани, который вообще-то был в этот момент маминым платьем, она говорила: «Ничего страшного, давай отрежем подол…»
– Насколько я знаю, вы не единственный ребенок в семье…
– Сестра родилась, когда мне было почти десять лет. Я очень ее ждала. Но ей дали имя Даша, а не Марина, как мне хотелось. У нас в садике была девочка по имени Даша, которая постоянно писалась. И на тот момент Даша у меня ассоциировалась только с мокрой постелью. Это была катастрофа! (Улыбается.)
– А между вашими дочерями Марфой и Марией какая разница в возрасте?
– Старшей пять, а младшей будет два года.
– Совсем еще крошка…
– Но она очень быстро все схватывает. Отчасти потому, что у нее есть старшая сестричка. Для Марии это огромный стимул: рядом есть человек выше всего на две головы, но который уже многое умеет.
– Вы изначально хотели нескольких детей?
– Мы с мужем вообще об этом не думали. Так вышло, что обеих наших дочек мы «привезли» из-за границы. Марию, например, из Италии. Марфу – не помню, откуда именно, но тоже из путешествия. Поэтому сейчас я с опаской смотрю в сторону зарубежных стран (смеется) – хочется немного прийти в себя после рождения второго ребенка.
– Вы путешествуете вместе с детьми?
– Со старшей дочкой мы много где побывали, Так что она привыкла к самолетам, знает, как вести себя в отеле. С младшей пока еще никуда не ездили, поскольку путешествие с двумя детьми, по сути, та же жизнь, которую ты ведешь дома, только декорации меняются (улыбается).
– А в вашем детстве было много путешествий?
– У меня было два гарантированных путешествия: в начале лета и в конце. Моя бабушка жила тогда в Тверской области, и родители отправляли меня к ней на три летних месяца.
– И чем вы там занимались? Не скучали?
– Моя бабушка – врач, она работала в больнице сутки через трое. Из больницы мне постоянно перепадали капельницы, шприцы, бинты… Капельницу можно было разобрать, вытащить всякие трубочки, сеточки, из которых так интересно что-то мастерить. Еще можно было приехать к бабушке на работу, посидеть в кабинете главного врача, пообедать в больничной столовой.
– Пока бабушка была на работе, чем себя занимали?
– Бабушка меня постоянно нагружала. Я должна была прополоть грядки, полить их, накормить курочек, помочь дедушке, сходить в магазин…
– Вас не привлекала профессия врача?
– В бабушкином доме у меня было две любимых книги – «Венерические болезни» в картинках и «Акушерство и гинекология». Особенно меня интересовал раздел о том, как правильно накладывать щипцы, если роды проходят тяжело. Внимательно изучив этот раздел, я решила ни за что не рожать (улыбается).
– Но вы все-таки приблизились к этой профессии, когда стали старше?
– Совершенно случайно. Моя лучшая подруга поступила на биофак. А наш журфак располагался рядом с их анатомичкой. В то время по студенческому удостоверению МГУ можно было проходить куда угодно. Мы с подругой брали халаты и шли в анатомичку.
– Вы отчаянная барышня!
– Да нет… Я просто абстрагировалась и начинала иначе к этому относиться. Помню, подруга подходила к столу, на котором лежало тело, вскрывала брюшину и говорила: «Вот здесь у нас печень…» Я старалась не обращать внимания на приметы личности – татуировки, волосы, ногти, чтобы не переживать.
– Не жалеете, что не стали врачом?
– Иногда жалею. Мне интересна эта профессия. Но даже если сейчас пойти в медицинский и шесть лет проучиться, это значит, что в сорок я стала бы только интерном. Что не очень целесообразно. Хотя однажды я даже выступила ассистентом на собственной операции (улыбается).
– Шутите?
– Совершенно серьезно. Мой приятель работал торакальным хирургом – делал операции на легких. Как-то раз на Мальдивских островах я довольно сильно поранила о кораллы руку и ногу. В местной больнице мне наложили швы. Увидев эти безобразные шрамы, друг предложил переделать шов на ноге. Вечером я пришла к нему в отделение, он обколол ногу обезболивающим, и неожиданно вышло так, что мне пришлось ему ассистировать. Это было занятно (улыбается).
– Почему же такая бесстрашная девушка пошла учиться на журналиста, а не на хирурга?
– Я, к сожалению, очень плохо знала химию. К тому же, чтобы поступить в медицинский, нужно было после девятого класса пойти в медицинское училище. А туда, как правило, шли троечники, отстающие. И этот мерзкий имидж – ты идешь в медучилище, потому что плохо учишься, – не оставил мне выбора.
– Но журфак МГУ – это же невероятно сложно…
– Да. В 1998 году, когда я поступала, все говорили: «Это невозможно – даже не пытайся». Но когда мне говорят нет, я должна во что бы то ни стало доказать обратное. Поэтому поступить в МГУ представлялось мне делом чести. Год я ходила на подготовительные курсы – и поступила.
– Вы сразу нашли себя в этой профессии?
– Я устроилась работать в новостную программу уже на второй год учебы, и это сильно отличало меня от однокурсников. Из-за ежедневных эфиров я могла не прийти на пару, чувствуя себя при деле. Наверное, в чем-то вела себя не совсем правильно…
– Говорят, телевидение очень затягивает… Вы быстро это ощутили?
– Я поняла это лет в 16. Как-то раз пришла из школы, включила телевизор и увидела объявление о кастинге в «Останкино». Это было как вспышка: мне надо туда!
– Вот так, ни с того ни с сего?
– Я сама не понимаю, как это получилось. Странно, что мне вообще пришла в голову эта мысль. Я никогда не считала себя красавицей, была высокой, очень худой, с длинными руками и ногами. В школе меня дразнили Кузнечиком. Словом, иллюзий относительно своей внешности не питала.
– Какие задания были на кастинге?
– Нужно было просто сесть перед суфлером и прочитать текст. Никогда раньше я этого не делала, но, видимо, от избытка эмоций у меня получилось хорошо. Пробы обсуждали прямо при мне, пригласили маму… Когда выяснилось, что я еще школьница, посоветовали идти учиться на журфак и приходить после первого курса.
– И что же?
– После первого курса – а он для школяров самый сложный – было вообще не до этого. А на втором курсе меня уже пригласили вести новости спорта на телеканале «Столица».
– А там вы как оказались?
– Наглость – второе счастье (улыбается). Я взяла телефонный справочник и начала обзванивать телекомпании, произнося примерно следующее: «Я офигенная телеведущая, просто бомба! Если вы меня не возьмете меня на работу, то много потеряете!» Естественно, попросили прислать резюме и видеоматериалы, которых у меня не было. Но на тысяча какой-то попытке пригласили на собеседование с директором службы информации. Я держалась очень уверенно. Директор спросил меня об опыте работе в кадре. «Последние четыре года только этим и занимаюсь!» – не моргнув глазом, ответила я. Он предложил записать тракт и отметил, что я неплохой профессионал (улыбается). Через две недели я уже вела свой первый в жизни прямой эфир.
– Как сейчас, с высоты своего опыта, вы можете оценить тот первый эфир?
– Это было ужасно. Нельзя выпускать в эфир очень молодого человека без всякого опыта. Но тогда все наше ТВ было довольно молодым, поэтому ему простительно...
– А ваши ощущения после первого в жизни прямого эфира? Это же страшно ответственно…
– По легенде, я была девушкой с опытом работы на ТВ (улыбается), поэтому держалась соответственно. Наверное, этот настрой передался окружающим. Кроме того, я утешала себя тем, что прямой эфир – как птица: вылетела – и все. Даже если что-то было не так, эфир уже прошел, его больше не повторят, а твои огрехи быстро сгладятся следующими эфирами.
– Но сейчас есть интернет, и ляпы ведущих набирают тысячи просмотров…
– У меня никогда не было грубых ляпов. Хотя однажды – это, правда, не ляп, но история неприятная – в прямом эфире у меня пошла из носа кровь...
– И как вы выкрутились?
– В тот момент я, к счастью, была за кадром. Провела рукой под носом и показала окровавленные пальцы режиссеру. Он понял, что выводить меня в эфир нельзя. Я попрощалась за кадром, и все. Но, конечно, очень боялась, что режиссер не поймет, что происходит.
– А если рассмотреть обратную ситуацию – флирт с ведущей? С вами часто заигрывают приходящие в студию гости?
– Я всегда стараюсь держать себя корректно. Конечно, мужчина может поцеловать мне руку или подарить цветы – такие вещи приняты в той среде, где я существую.
– Приходилось ли использовать свои женские чары во время интервью?
– В этом, наверное, и заключается понятие «женская журналистика» (улыбается). Иногда в новостях видишь, например, девушку в красивом пиджаке, короткой юбке, на шпильках, которая берет интервью у чиновника. Может быть, эта журналистка не очень хорошо разбирается в нефтегазовых вопросах, но взгляд у чиновника сразу теплеет (улыбается).
– Как ведущая, вы можете изменить свой стиль, или он строго регламентирован?
– Буквально на днях мы обстоятельно поговорили с нашим стилистом. Это очень креативная женщина, любит объемные вещи асимметричного покроя. Но поскольку я высокая – мой рост метр восемьдесят, – такие вещи не всегда сидят на мне хорошо. К тому же сложносочиненные вещи не всегда выигрышно смотрятся в кадре: кажутся чересчур тяжелыми, нарочитыми. Как правило, чем проще крой и цвет, тем лучше картинка.
– В вашем гардеробе есть необычные наряды, авторские вещицы?
– У меня два абсолютно разных гардероба: один дома, а другой на работе. На работе пар 14 туфель, а в шкафу – штук 50 платьев. Дома же четыре пары кроссовок, пара кед, черные кроксы, три пары разноцветных балеток, а в шкафу – джинсы, футболки, спортивные штаны и шорты. Поэтому иногда, когда мне надо выглядеть нарядно, я с ужасом осознаю, что мне на самом деле нечего надеть (улыбается)!
Беседовала Алиса Макарова
Бывшие герои скандальной телестройки счастливы в браке уже два года. Их отношения завязались на поляне проекта и сумели перерасти в семью. Супруги ждут пополнения в семье.
