Этот актер умеет думать и чувствовать. Он убедителен в образах современников и героев из прошлого. Мхатовская сцена приняла его давно,  а вот роман с кино возник позже, но сейчас в самом расцвете. В сериале «Орлова и Александров» на Первом канале Анатолий Белый** сыграл знаменитого режиссера.

НОВОСТЬ

11:02, 17.09.2024

Звезда «Дома-2» Саша Гозиас беременна в третий раз

Бывшая героиня реалити поделилась радостной новостью.

Одержимый художник

– Толя, тебе знакомо волнение перед премьерой в театре. А что ты испытываешь, ожидая выхода сериала?

– Волнуюсь ужасно, потому что не смогу увидеть живую реакцию зрителей. И волнение это неприятное, поскольку зритель зачастую относится к нашему кино негативно. Для меня съемки в «Орловой и Александрове» – целый отрезок жизни. Снимали мы долго и тяжело, несмотря на прекрасную атмосферу на площадке. Признаюсь, до начала съемок я очень мало знал о личности и судьбе создателя первых советских комедий и вместе с режиссером разбирался с помощью книг и архивов. Вообще, об Александрове известно очень немного. Мы даже точно не знаем, каким он был на площадке, сохранился лишь один видео­фрагмент репетиции. Но я понял, что в своем деле он был Моцарт: легкий, азартный, веселый, но иногда мог быть и жестким. Я играл эмоционально открытого человека, порой истеричного, с перепадами настроения. Но главное – художника, одержимого своим делом.

– С режиссером сериала Виталием Москаленко ты был раньше знаком?

– Давным-давно он видел меня в театре и запомнил. У нас была забавная история проб в «Китайском сервизе». В роли одного из массовиков-затейников я протанцевал часов восемь и мокрый выполз из репетиционной комнаты на «Мосфильме». Он сказал мне: «Отлично, Толя! Класс!», а в итоге снял Мишу Богдасарова (хохочет).

В фильме «Орлова и Александров»

– Знаю, что тебе очень нравится эпоха 30–40-х…

– Да, я обожаю элегантную мужскую моду тех лет. Я чувствовал себя очень комфортно в костюмах, созданных нашим замечательным художником Региной Хомской. В свое время Александров привез из Америки целый чемодан вещей. У лучшей кремлевской портнихи Ламановой одевалась и Орлова. Они действительно были исключительной парой. И в этом тоже трагедия, потому что их наряжали как кукол и говорили: «Вы наши представители на Западе. Делайте счастливые лица и рассказывайте, что эта страна самая лучшая». Оба были выездными до конца своих дней, но, думаю, отдавали себе отчет в происходящем вокруг, в том числе и с их друзьями. А потом отношение к ним поменялось. Александрову не стеснялись говорить гадости прямо в глаза: «Какой ты художник? Снимал, лизоблюд, в угоду вождю».

– Для тебя Александров – великий режиссер?

– Да, хотя кому-то его фильмы сегодня могут показаться архаичными. Но он велик своим талантом и смелостью. В нашей картине присутствует и его антипод Пырьев. Они вместе учились у Эйзенштейна. Но Пырьев мелкими шагами приближался к психологическому кино, а Александров, вернувшись из Америки, сказал: «Да мы тоже так можем!»

В роли папы

– Знаю, что после «Орловой...» ты с увлечением занялся ремонтом новой квартиры, который, как известно, нельзя закончить.

– Закончить-то можно. Другое дело, что уже полгода мы справляем новоселье. Это радостное событие хочется отметить от души.

– Ты участвуешь в организации семейных праздников и вообще в домашних делах? Тебе вся эта суета нравится?

– Нравится. Я, например, люблю накрывать на стол. Кроме того, моя задача – забить холодильник, я езжу в магазин и на рынок за продуктами. А вот готовит Иночка.

«Гуляем с Викой по Москве»

– Уже семь лет, как ты стал папой. Можешь представить свою жизнь без детей?

– Не-е-ет, с ними все совсем по-другому. Я строгий папа, могу и отругать (смеется). Дети же порой витают где-то в космосе и совершенно тебя не слышат. Если ребенок идет чистить зубы с шестого раза, то это еще хорошо (улыбается). Конечно, они скучают, ведь мы целый день не видимся. И когда прихожу, возле меня трутся. Безусловно, я радуюсь такой любви.

– Сыну и дочери ты уделяешь одинаковое количество времени?

– Они всегда вместе. Конечно, с Викусей я общаюсь более нежно и ласково, а с Максом серьезно, по-мужски. Хотя оба любят, когда их гладят по голове, и чем больше, тем лучше. Я считаю, что мальчика обязательно нужно обнимать, чтобы он не вырос грубым.

– Мне кажется, что вы с Иной «легкие» родители…

– Нам часто об этом говорят. Мы действительно относимся к детям в хорошем смысле легко. Максу не было и года, когда Иночка приехала с ним ко мне на съемки в Питер. Помню, как сын с нами, еще в «кенгурятнике», ходил в Эрмитаж и Русский музей.

Максим и Вика в Черногории. Лето 2014 г.

Подарки судьбы

– Я периодически вижу вас с Иной на фото с разных светских мероприятий. Хотя знаю, что ты не очень любишь публичность такого рода.

– Мы ходим иногда на мероприятия, но это не совсем тусовки. Раньше я думал, что публичность – часть профессии, а сейчас не вижу в этом смысла.

– Тебе хочется большего признания?

– Признание – очень хорошее слово, мне нравится. Актерская профессия подразумевает успех. Но важно не скатиться к дешевой популярности. Зрительская любовь и оценка людей, раздающих награды, – разные вещи. Увидев фестивали изнутри, я понял, что это большая лотерея.

– А тебе важны, к примеру, слова старших коллег по МХТ имени А. П. Чехова?

– Конечно. Многие мои коллеги – прекрасные, открытые, незакомплексованные люди, честно выражающие свое мнение. Станислав Андреевич Любшин, с которым мы играем в «Обрыве», после спектакля или пожмет руку и скажет: «Сегодня здорово!», или: «Сегодня ты что-то уставший». В 80 лет он грандиозный дядька с потрясающим чувством юмора!

– Ты когда-нибудь мечтал о какой-то конкретной роли?

– Никогда не понимал этого культа роли. Но мне хочется играть Чехова, тем более что по возрасту я уже приближаюсь к его зрелым героям. Мне всегда были интересны такие персонажи, как Иванов, дядя Ваня. Но сейчас мне важно понять «про что» будет, например, мой Иванов.

С Инессой. Старый Новый год в родном МХТ, 2014 г.

– Тебе не кажется, что сегодня из отношений между людьми исчезает теплота, искренность, бескорыстие?

– Та открытость, которая была присуща советским людям, естественно, уходит, но у меня нет ощущения катастрофы. Катастрофа, скорее, с развитием личности. Я смотрю на своих детей и боюсь одного – что они выйдут из-под контроля и я не смогу направлять их в человеческом и интеллектуальном плане. Недавно смотрел телепередачу, в которой психолог объяснял, что у ребенка, воспитанного на визуальных образах, стираются эмоции, их амплитуда. Человек, сидя перед телевизором или компьютером, только считывает информацию, а сам эмоций не проявляет. Поэтому и вырастают люди, не способные на большие чувства.

– С этим можно что-то сделать?

– Надо читать, разговаривать с детьми. Человек действительно мельчает. Раньше поэт стрелялся из-за несчастной любви, а сейчас само это понятие ушло, потому что всегда найдется замена. То, что раньше называлось «любовь», «семья», теперь – «отношения». У группы «Сплин» есть песня «Пластмассовая жизнь», в которой как раз и говорится о том, что в нашем мире все взаимозаменяемое и одноразовое, как пластмассовый стаканчик. Вот это страшно! Но я думаю, что молодые ребята рано или поздно поймут, что без любви никак.

– Ты говорил, что хочешь сняться в хорошей комедии. Может быть, теперь, после роли легендарного комедийного режиссера, ты стал лучше понимать природу смеха?

– Для меня это до сих пор остается загадкой. Как раз сейчас я снимаюсь в комедии «Новогодний переполох» с прекрасными партнерами Оксаной Акиньшиной, Аленой Бабенко, Лешей Бардуковым, Дмитрием Назаровым**. Это трогательная романтическая история, правда моя роль совсем не комедийная. Я руководитель радиостанции, деловой человек, который в результате понимает, что главное для него – семья и дочка. Комедия очень сложный жанр, потому что заставить человека сопереживать легче, чем рассмешить его. Я имею в виду тонкий, интеллигентный юмор. Поэтому комедии Рязанова, Гайдая, Данелии, надеюсь, останутся на века. Во всяком случае, я готов пересматривать их снова и снова.

– Толя, ты сыграл Александрова, Малевича, Шервинского, сейчас выходишь на сцену в роли булгаковского Мастера. Можно ли сказать, что это подарки свыше?

– Это больше вбрасывания, как в футболе. Скорее, подарочки. Первый, конечно же, поступление в театральное. Если бы этого не произошло, я не стал бы поступать во второй раз. Потом шла долгая-долгая отработка. Но я не оставлял надежд, верил и ждал…

Беседовала Марина Зельцер

Читайте также:

«Орлова и Александров»: как снимали сериал

«Орлова и Александров»: Олеся Судзиловская иАнатолий Белый** расскажут непростую историю любви

Анатолий Белый: «В нашей семье я «строю» детей»