-Антон, вы упорно отказываетесь называть себя ведущим. Даже в титрах значитесь как автор, корреспондент. Наверное, вата воля, вы бы вообще оставались за кадром?
—Моя работа в Главном герое на 99 процентов и происходит за кадром. Очень много времени занимают съемки, редакторская работа, зачастую сложно уговорить людей согласиться на интервью. Поэтому утверждения о том, что в «Главном герое» я возвращаюсь к работе в кадре, верны лишь отчасти.
Есть профессиональные телеведущие. Я себя таковым не считаю. У меня всегда была другая работа — исходя из вашей терминологии закадровая. В «Сегодня» я готовил и свои сюжеты, и целые выпуски новостей. А в 19.00 и в 22.00 мы приходили в студию, чтобы отчитаться о проделанной работе.

НОВОСТЬ

15:41, 18.09.2024

Иракли рассказал, как пережил развод

Артист откровенно поведал о сложностях в личной жизни.

— И почему вы прекратили это делать?
— Из новостей я уходил целенаправленно: мне хотелось заниматься чем-то другим. В какой-то момент я понял, что деятельность в «Сегодня» пора заканчивать. Невозможно, как в Америке, 30 лет работать в новостях на одном и том же посту. У нас немножко другая действительность.
В тот момент как раз создавалась дирекция праймового вещания — туда я и ушел, чтобы работать над новыми программами. Какими они будут, тогда еще не было известно. Сейчас моя задача ясна — «Главный герой».

— Лавры «Историй в деталях» не дают покоя?
— С таким же успехом можно сказать, что «Историям в деталях» не давали покоя лавры «Намедни». Это будет неправда: «Истории» — совсем другая программа, и правда: там много попыток копировать обороты, которые ввел в журналистику именно Парфенов… Если сравнить нашу работу с деятельностью супермаркета, то^наверное, с «Историями в деталях» мы рас полагались бы водном отделе. Просто продукт разный — по вкусу, содержанию, цене.
И потом, я не вижу особенных Лаврову «Историй в деталях», хотя программа неплохая. Но идея рассказывать о личностях существует столько же, сколько и журналистика. Другое дело —формат. И на советском телевидении, и на российском сейчас масса проектов, рассказывающих о личностях. Тем не менее все они п разных форматах.

— Ваши герои — люди известные?
— Выдающиеся, Известные, но не те, которые появляются, кажется, даже при включении утюга. Героиней нашей программы может быть и бабушка, которая профессионально ходит на все митинги — от Касьянова до Зюганова. И Абрамович — человек, о котором много известно сейчас, но практически ничего — до его пришествия в Кремль. Об этом периоде мы и сделали большой двухсерийный репортаж.

— Кто из звездных репортеров работает над Главным героем?
— С Борисом Корчевниковым, который сейчас продолжает сниматься в «Кадетах», мы составили сложный график, чтобы он мог и сниматься, и работать у нас. Пока его появления будут реже, чем нам хотелось бы. Юлия Баренцева, работавшая в «Намедни», делает для нас сюжеты. Василий Арканов, который некоторое время назад ушел из информационной службы, будет работать у нас в определенной, как сейчас говорят, «ловушке тем». Например, сюжет про русско-голливудскую звезду Антона Ельчина делает он.

— Какие сложности на репортерском уровне?
— У нас есть главный принцип: в 99 процентах случаев сюжеты делаются при участии главного героя, когда он соглашается рассказать о своих подвигах от первого лица. Например, у нас будет мини-фильм о Сергее Челобанове, который был звездой, гражданским мужем Аллы Пугачевой, а сейчас собирается вернуться на эстраду. Его рассказ, мне кажется, никого не оставит равнодушным. Человек вспоминает самые горячие моменты своей жизни — про первые записи, Пугачеву, армию, наркотики, алкоголь. Не все соглашаются говорить так, как Челобанов. А поскольку мы работаем в основном с известными людьми, они начинают выдвигать условия, капризничать...

— Красиво рассказываешь о программе, а в анонсах ближайших выпусков — школьная любовь Абрамовича… Штурм, по-моему, появилась уже везде.
— А это не она. Насколько я знаю, Наталья Штурм никогда не была любовью Романа Абрамовича. Мы нашли женщину, тогда девушку-восьмиклассницу, будто из песни Цоя, которая и была первой любовью Абрамовича. Она нам дала интервью, показала фотографии. А Штурм — это эстрадная версия первой любви Абрамовича.

— Вы хоть и не называете себя ведущим, но выход в студию продумали. Появляетесь из какой-то дыры в декорациях...
— Дыра — наше ноу-хау. Это попытка сломать привычный формат останкинского бункера, которым обычно является студия. Дыра — это такое «окно в Париж», через которое можно будет попадать на места событий или даже видеть их.