Передача «Музыкальный киоск» — из немногих долгожителей отечественного телевидения. «Киоск» выходил в эфир тридцать два года — он закрылся десять лет назад, но тем не менее миллионы телезрителей до сих пор помнят и передачу, и ее бессменную  
 
«Не отказалась бы подработать» 

— Элеонора Валериановна, как складывается день звезды на заслуженном отдыхе? 
— Как и у многих других пенсионеров: гуляю, читаю, разговариваю по телефону. Между прочим, не отказалась бы подработать — так ведь не могу же! Имя не позволяет: я Беляева.

НОВОСТЬ

00:56, 21.09.2024

«Остерегаюсь таких людей»: Айза проехалась по Дане Борисовой за грубое поведение

Блогерша осудила ведущую.

— Узнают? 
— Еще как! И на улицах подходят, и в магазинах. Причем настолько по-доброму обращаются — просто чудо. Безумно приятно.

— Ваши самые близкие люди на сегодняшний момент — это кто? 
— Дочь Маша и внучка Настенька. Дочь — профессиональный художник, график, а внучка — стилист, недавно закончила театральный колледж.

— Почему никто из них не захотел пойти по вашим стопам? 
— Это был их выбор. Хотя в чем-то и Маша, и Настя повторили мою судьбу. Когда я окончила школу на одни пятерки и объявила папе с мамой, что поеду из родного Воронежа в Москву, в Гнесинский институт, семья была в шоке: но я поступила по-своему. Точно так же после восьмого класса, не сказав никому ни слова, моя Маша перевелась из общеобразовательной школы в художественную. И точно так же, вопреки уговорам, после восьмого Настя перешла из школы в колледж… Но зато теперь все мы имеем непосредственное отношение к искусству.

— Год назад на одной из престижнейших московских сцен ваш первый супруг, знаменитый баянист, народный артист России Анатолий Владимирович Беляев, дал концерт в честь своего семидесятилетия. И вы согласились вести это мероприятие... 
— Да. Боль от разрыва давным-давно прошла, страсти улеглись, обиды простились. Мы дружим, даже Новый год порой встречаем вместе. Время стирает из памяти мелочи, все расставляет по местам. 

«После диплома потеряла голос» 

— Мало кто знает, что вы мечтали о карьере певицы, а не теледивы. Мало кто знает, что поначалу Москва стоила вам немалых слез. 
— Моя специальность по диплому — концертно-камерная и оперная певица. Но, должно быть, не очень хорошо нас учили: разные эмоциональные обстоятельства сложились так, что я спела диплом — и потеряла голос. Навсегда. В результате осталась без работы. Уже с маленьким ребенком на руках… Начала переписывать ноты, давать уроки игры на фортепиано...

— И тут случилось чудо: вас пригласили на ТВ? 
— Меня представили главному редактору музыкальных программ Владимиру Михайловичу Меркулову и зачислили в редакцию массовых жанров. Не успела приступить к работе, как пошли сплетни: Меркулов был человеком потрясающим, талантливым руководителем, да и мужчиной видным, я тоже была ничего себе… Ну вот и стали гадать: пассия — не пассия? Работать не давали. А в итоге — вызывает меня Меркулов и говорит: «Эх ты, Элеонора, подводишь, толку от тебя никакого!» По счастью, дали второй шанс: перевели в редакцию народного творчества — и тут я развернулась. Материал-то хорошо знала: Анатолий Беляев, Машенькин отец, уже в ту пору был известным баянистом, лауреатом международных конкурсов… Стала делать передачу «Баян и аккордеон в России и за рубежом». Передача состоялась. Потом перевели в редакцию классики, а это считалось высшим пилотажем.

— Напомните, когда появился ваш знаменитый «Киоск»? 
— В 1960-м. Поначалу он задумывался как один из элементов «Голубого огонька». Саму форму подачи: киоск — ведущую-киоскершу — витрину с различными книгами и пластинками придумал замечательный режиссер Алеша Габрилович. Форма позволяла представить все: от Баха до Оффенбаха, от классики до эстрады. Полгода я работала на «Киоск» в качестве редактора, затем стала ведущей.

— Полчаса эфира еженедельно в течение тридцати лет... 
— Когда «Киоск» закрыли, словно глыба рухнула с плеч. Но это — с одной стороны. А с другой — выяснилось, что жить без «Киоска» я практически не могу. Я тогда сильно заболела — и, как ни странно это прозвучит, болезнь помогла отстраниться, пережить шок от потери любимой работы… Да, наверное, сейчас многое покажется удивительным: трудились не поднимая головы, при этом денег не скопили, звездностью своей не кичились… Да я никогда неуважительного тона к зрителю себе не позволила! Бывало, рассказываю о каком-то исполнителе и постоянно подчеркиваю: мол, вы, конечно, знаете, но я вам все-таки напомню, уж извините… Не то что нынче, да? Если честно, меня раздражает агрессивность нынешнего телевидения, в том числе развлекательно-музыкального, я этого не приемлю. 

«Советовала Валерию Леонтьеву не сдаваться» 

— Цензура сильно доставала? 
— В общем, нет, я же не занималась политикой. Но некоторые ограничения, естественно, были. К примеру, одно время «не рекомендовали» упоминать Шаляпина и Рахманинова — эмигранты! Да и материала по ним не было… Затем начались нападки на русский романс — представляете, кому-то из правящей элиты показалось, что романс «расслабляет волю советского человека»!.. Духовная музыка была в опале, это понятно. Помнится, я возразила руководству: даем же мы Баха и Генделя, почему нельзя Калинникова! «Хорошо, — сказали мне, — давай, но «Господи, помилуй!» затирай, как хочешь...»

— Говорят, нынешних акул шоубизнеса Макаревича с Леонтьевым тоже запрещали? 
— И довольно долго. «Машину времени» резали вплоть до 1982-го. Валера Леонтьев пробился чуть раньше, но в опале походил сполна. Я сразу ему сказала: «Приготовьтесь к длительной осаде, вас долго будут вырезать, но все равно участвуйте во всех записях, в конце концов одолеете!» Позже он поблагодарил меня за этот совет, оказалось, он умеет быть благодарным.

— Так или иначе, одолели всех. А точнее — всё. Кроме безденежья. Ведь ваш «Музыкальный киоск» закрыли не потому, что иссякла идея, и не потому, что устала команда, но потому, что не стало денег. 
— «Киоск» закрыли из-за рекламы. В условиях того базара, который развернулся под лозунгом «рыночной экономики», нас посчитали чисто рекламной программой — и предписали брать деньги. С нищих редакций журналов, которые мы цитируем. С фирм звукозаписи, продукцию которых мы демонстрируем… Затем потребовали плату за аренду студии и, несмотря на то, что «Киоск» был передачей относительно дешевой по затратам, мы не выдержали. В какой-то момент не оказалось финансов даже для настройки студийного рояля! Мне пришлось срочно искать спонсоров. Нашла. Ездила за ними аж в Сибирь. Но когда вернулась, узнала, что мы должны платить еще и за эфир, а это немыслимые деньги. И все, передачи не стало.

— Возможна ли реанимация самой идеи «Киоска»? 
— Не думаю. Хотя, насколько мне известно, форму подачи нашей «музыкально-образовательной программы с элементами развлекательности» так никто и не запатентовал... 

Всех мужей звали Анатолиями 

— Рассказывают, когда через несколько лет после закрытия «Киоска» вы впервые вышли на сцену в качестве концертной ведущей, зал устроил вам настоящую овацию... 
— Это было в Театре имени Вахтангова. На моем первом вечере из цикла «Ведущие мастера классического балета»… Я только появилась на сцене — и вдруг люди начали аплодировать, весь зал поднялся. Я чуть не расплакалась… Эти вечера продюсировал Валерий Сергеев. Мы работали на разных столичных (и не только столичных) сценах, представляли лучших мастеров отечественного балета. Я обрела второе дыхание, и вдруг всему пришел конец. Меня пригласили в одну телепередачу, попросили рассказать о том, чем и как живу, — я честно обо всем поведала, но в результате кусок про Сергеева попросту вырезали. Он обиделся, и балета в моей жизни больше не стало.

— Но есть ведь и другие концерты? 
— Да, конечно, у меня остался Фестиваль детских музыкальных школ имени Глиэра — он проходит раз в год в Москве, я по традиции веду открытие и закрытие. А также Фестиваль молодых исполнителей под руководством Ирины Константиновны Архиповой, который проводится в Осташкове, на Селигере. Я трепетно отношусь к этим выступлениям, тщательно готовлюсь, ориентируюсь на таких мастеров, как Бэлза, Виноградова, Доброхотова. Освоила новый жанр эстрадной деятельности — конферанс.

— Элеонора Валериановна, вы были примадонной нашего телеэфира тридцать лет. Завидовали многие? 
— Не знаю. Не ощущала. Возможно, времена тогда были другими.

— Поклонники, наверное, прохода не давали? 
— Письма получала мешками, это правда. Некоторые до сих пор пишут. В чувствах признавались и в симпатиях — но дальше не заходило. Меня все время что-то сдерживало: работа, семья, ребенок.

— И тем не менее, трижды выйдя замуж, вы трижды развелись. Что мешало стабильному личному счастью, если не ревность? 
— Обычное человеческое хамство. Ни один мужчина не выдерживает испытания на популярность собственной жены. А вообще, знаете, это печальная закономерность: если супружеская жизнь сразу не заладится, потом добра не жди — все равно будешь брать куски от одного и того же пирога… Одиночество? Но можно быть абсолютно одинокой в доме, полном народа… Нет, я не боюсь одиночества — у меня много друзей, к тому же я абсолютно самодостаточный человек. Мои любимые дочка и внучка живут отдельно. Маша замужем за дипломатом. Настеньке девятнадцать — тоже недавно стала замужней дамой. Надеюсь, в личной жизни они будут счастливее меня.

— Всех ваших супругов звали Анатолиями — правда, что это обстоятельство было предсказано еще в юности? 
— Правда. В шестнадцать лет, во время крещенских гаданий, было мне такое предвестие. Теперь, когда пытаются знакомить с Анатолиями, отказываюсь сразу: нет, только не это! Второй и третий муж не имели никакого отношения к искусству, работали инженерами. Оба они были в принципе неплохими людьми — ну просто не сложилось у нас, и все, я не люблю говорить об этом. Считаю, в жизни есть вещи гораздо более интересные и значимые, чем суета вокруг мужчин.

— Какие, например? 
— Воспитание детей. Творчество. Судьба не отсыпает удачу щедрыми кулями — как правило, везет в чем-то одном. Мне повезло с работой — разве этого мало? Я удостоена разнообразных наград и титулов. Зрители потребовали дать мне звание заслуженной артистки — и я стала заслуженной. Но дело, конечно, не в этом. Тридцать лет с телеэкрана я говорила с людьми о том, что люблю сама, поэтому считаю себя человеком бесконечно счастливым и состоявшимся. 

Беседовала Рита Болотская, «Собеседник»