Каждое произведение Ларса фон Триера – событие, вызывающее бурю споров и ругани. Великий провокатор и манипулятор всякий раз вырывает зрителя из зоны комфорта и отправляет в тяжелейшее эмоциональное путешествие, в финале которого тебя либо стошнит, либо накроет катарсисом.

НОВОСТЬ

05:27, 17.09.2024

Молодая жена Курбана Омарова раскрыла, как изменила его тяжелый характер

Предприниматель готов на все ради любимой женщины.

С премьеры «Дом, который построил Джек» люди выбегали компаниями. Их можно понять: вечерний показ, бриллианты, смокинги, бабочки – а тут вам убийства с расчлененкой. Очередная пощечина общественному вкусу. Это фон Триер любит! Вспомним, как в 2011-м он уже нанес одну такую: представляя в конкурсе фильм «Меланхолия», он вдруг стал говорить о своей личной истории, о том, что всю жизнь считал себя евреем, а потом выяснил, что немец, что у него случился какой-то слом, и он теперь в чем-то понимает Гитлера. Вот за «понимание Гитлера» режиссер и был объявлен Каннским фестивалем персоной нон грата. Сейчас прощенный Каннами и вернувшийся сюда с новой работой Триер давит на больную мозоль: в его фильме Гитлер появится несколько раз – в документальной хронике. Режиссер словно говорит: «Вы забыли? А я не забыл!» Но Гитлер тут работает не только на триеровскую обиду (хотя и на нее тоже) – он гармонично вписывается в идею фильма.

Команда фильма «Дом, который построил Джек» на премьере на 71-м Каннском кинофестивале

«Дом, который построил Джек» трудно отнести к определенному жанру: структура картины обманчива. Фильм начинается как классический триллер: на дороге у женщины (Ума Турман) ломается автомобиль, она просит незнакомца (Мэтт Диллон) помочь ей, и… Что нам всем говорили мамы? Никогда не разговаривайте с незнакомцами, тем более не садитесь в их машины! Нервный мужчина оказывается серийным убийцей, Ума Турман получает домкратом в лицо. Объективности ради – она сама напросилась.

Нервный мужчина по имени Джек – инженер. Он мечтал стать архитектором, собирался построить идеальный дом. Но как-то отклонился от маршрута. Теперь он строит дом исключительно в мечтах, а в жизни же в основном убивает. Трупы свозит в огромную комнату-холодильник, и там делает из них инсталляции. Да, по большому счету Джек – творец. Свои убийства он совершает поэтично, вдохновенно, а уж по части заметания следов ему вообще нет равных. Но вот подробности убийств… Западные критики уже распяли фильм за смакование деталей: за откусанные плоскогубцами лапки утенка, за выковырянный детский глазик, отрезанную женскую грудь, из которой сошьется кошелек…

Исполнитель роли серийного убийцы в фильме «Дом, который построил Джек» Мэтт Диллон и режиссер Ларс фон Триер на фотоколле в Каннах

В фильме звучит песня группы Doors про whisky bar. Так вот люди выбегали из зала, причитая: «Нам сейчас как раз очень нужен виски!».

Ну да, смотреть на все это малоприятно. Но ведь, как и Гитлер, эти детали – и глазик, и лапки, и кошелек — работают на мысль, идею. Джек азартно потрошит своих жертв, а между тем полиция, соседи – все ведь под боком, и никто не проявляет бдительности, внимания, чуткости. И вот тут фильм перестает быть просто триллером – он превращается в некий манифест, в котором режиссер разными приемами, аллюзиями, аллегориями и метафорами пытается донести до нас мысль: Джек – это не конкретный человек, это человечество в целом, занимающееся саморазрушением – и физическим, и творческим. Мы все мечтаем условно построить идеальный дом, прекраснодушничаем в теории, но на практике убиваем – себя, других, мир рушится при нашем молчаливом согласии. Помните, как там у классика, «не спрашивай, по ком звонит колокол, он звонит по вам». Триер звонит по нам и по себе. Или как у Данте: в самом страшном круге ада оказываются те, кто мог, но не захотел…

Мэтт Диллон, Шиван Фэллон, Ларс фон Триер, Бруно Ганц и Софи Гробёль на премьере фильма «Дом, который построил Джек» на 71-м Каннском кинофестивале

«Божественная комедия» Данте, кстати, стала одним из главных источников вдохновения для Триера. Джек встретится с персонажем по имени Вердж (Виргилием?), который, оказывается, наблюдал за всеми его убийствами, а теперь должен препроводить потрошителя в ад. В красном халате, в капюшоне Джек зависает над огненной лавой. И этот кадр – словно фреска, повторяющая картину Делакруа – сочная, красивая, хлесткая, несущая энергию. Ларс фон Триер, знаток мировой истории искусства, в каждый эпизод вплетает аллегорию, цитату: Гоген, Дюрер, Пикассо, Климт, Дэвид Боуи, Гленн Гульд … Правда, считывать символы и метафоры режиссера – занятие сколь увлекательное, столь и неблагодарное. После просмотра фильма журналисты не пришли к единому мнению и по-разному его трактуют.

Мне же ясно видится параллель сегодняшнего состояния Ларса фон Триера (а он состарился и болеет) с состоянием умирающего Алексея Балабанова, снявшего фильм «Я тоже хочу» (у этих двух режиссеров вообще много общего). Герои той балабановской картины, как мы помним, шли долгой дорогой до Колокольни счастья, которая тоже, по сути, определяла, куда дальше отправляться человеку – вверх или вниз. Помню, представляя свой фильм, Балабанов тогда сказал: «Я так много людей убил в кино, что, наверное, не заслужил свою Колокольню счастья, хоть и очень хочу туда попасть». Вот и Ларс фон Триер, который тоже, по сути, серийный убийца, кажется, вместе со всем человечеством надеется на личное возрождение: авось ад обернется чем-то другим? Ну а если не обернется? Как там у Булгакова, «он не заслужил счастья, но заслужил покоя».

Режиссер Ларс фон Триер на фотоколле фильма «Дом, который построил Джек» в Каннах

В фильме «Дом, который построил Джек», чье название режиссер содрал с английской считалочки, Триер словно подводит черту всему своему творчеству, он показывает отрывки из самых значимых своих фильмов – «Догвилль», «Антихрист», «Меланхолия», он разукрашивает кадр пронзительной музыкой. Он говорит о причинно-следственных связях, о том, что все – и в его творчестве, и в самом мире – логично вытекает одно из другого. Однако разорвать цепочку можно, как и удержаться от окончательного и бесповоротного падения в ад!

По сути, о чем бы ни снимал Триер, у него получается об апокалипсисе.

Илона Егиазарова, Канны

Читайте также:

Каннский дневник: снятый женщиной-режиссером итальянский фильм «Счастливый Лазарь» вырвался в лидеры смотра

Каннский дневник: первые недовольные возгласы и свист, новый странный фильм Годара и неудачная драма об однополой любви

Каннский дневник: «Судный день», «Холодная война», «Пепельный – самый чистый белый»

Чем «Лето» Кирилла Серебренникова покорило Каннский фестиваль