Сериал канала СТС набирает обороты и уже чрезвычайно популярен в молодежной среде. Созданы фанатские группы, девушки уже влюблены в молодых актеров, исполняющих роли хоккеистов команды. Мы представляем вам интервью с Ильей Коробко, сыгравшим роль «бабушкина внука» Миши Пономарева.

НОВОСТЬ

15:08, 16.09.2024

Стали известны подробности задержания звезды сериала «Король и Шут» Евгения Ткачука

На актера возбудили уголовное дело.

— Илья, как вы оказались в «Молодежке»?

— Все началось банально: позвонил мой агент, сказал, что начинается кастинг в сериал про хоккей, и спросил, умею ли я кататься на коньках. В детстве я катался во дворе — вот и вся практика. Месяца три мы пробовались на открытых катках — было безумно много народа. Мне, тогда еще студенту ГИТИСа, казалось, что ничего не светит. Но в итоге режиссер меня выбрал. А потом меня стабильно утвердили на роль Михаила Пономарева.

—​ Вас сразу пробовали на роль Пономарева?

— В самом начале почти все ребята пробовались на несколько ролей. Я, например, пробовался на Кострова и еще кого-то. Но Пономарев мне идеально подходил: у меня внешность такая — играть милых внучков. Еще лет пять, думаю, буду играть именно их.

— А Пономарев разве «милый внучок»?

— Пономарев живет с бабушкой, и, кроме нее, по сути, у него никого нет. Если серьезно, у меня самая драматическая роль во всем сериале. Хоккеист из бедной семьи — это нонсенс, потому что хоккей — очень дорогой вид спорта. Пономарев же живет на бабушкину пенсию, его отец — запойный алкоголик, а мать умерла, когда Пономарев был ребёнком. Парню приходится нелегко: он учится в 11-м классе, старается подрабатывать, помогать бабушке да еще и играть в хоккей. Я очень хотел передать момент его становления, превращения мальчика в мужчину. Пономарев вынужден по-мужски брать на себя ответственность за свою жизнь, потому что помощи ему ждать неоткуда.

—​ В команде он так же проявляется?

— Я считаю, что Пономарев является совестью команды: он самый добрый, неиспорченный и рассудительный. Несмотря на то, что в командных сценах он чаще всего молчит: у него позиция наблюдателя — в нужные моменты Пономарев говорит очень правильные вещи.

— ​Пономарев — защитник. Вам такая позиция близка?

— Как говорят хоккеисты, лучший защитник — тот, которого на поле не видно. Тем не менее мой персонаж забивает приличное количество голов. Никогда бы не подумал, что можно совместить два самых приятных на свете занятия — любимый вид спорта и любимую профессию. Мне кажется, любой актер о таком просто мечтает.

— С каких пор хоккей стал вашим любимым видом спорта?

— С первой тренировки на «Молодежке». До этого я хоккей не понимал: мне казалось ужасно неинтересным смотреть, как мужики пинают шайбу, которую на экране телевизора еще и не всегда разглядишь. Все началось, когда мы стали тренироваться, сходили на первые матчи, на открытие плей-офф… Ты выходишь на лед и понимаешь: здесь ты мужчина, и либо боишься, либо идешь вперед. Ты защитник, на тебя на огромной скорости летит стокилограммовая «электричка» ​(так хоккеисты называют друг друга), и тебе эту махину нужно остановить. И ты либо решаешься на этот поступок, либо трусишь. Но трусить нельзя, потому что в команде тебя потом просто морально уничтожат. Хоккей — это спорт на преодоление.

— Вам сразу показалась удобной хоккейная форма? Она ведь такая громоздкая…

— Поначалу самым сложным моментом было понять, что к чему крепится, и что на что надевается(улыбается). Форма хоккеиста — это твоя броня, и если ты неправильно затянешь какой-нибудь шнурок, это может плохо для тебя закончиться на льду. Поэтому первым делом мы учились просто надевать форму.

— А что оказалось самым сложным непосредственно на льду?

— Первые десять тренировок был страх разогнаться, упасть, удариться в борт — стандартные человеческие страхи. Тем более для актеров, которые работают лицом. Но на одной из тренировок мы этот барьер преодолели. Тренер нас так загонял, что уже не было сил думать о каких-то страхах. Зато когда ты первый раз падаешь в броне и делаешь вывод, что это не больно, и можно даже упасть еще сильнее, ты начинаешь понимать свои возможности...

— Вы сразу научились обращаться с шайбой и клюшкой?

—​ Первые полгода нам шайбы даже не давали, мотивируя это тем, что прежде очень многому надо научиться. Нам, конечно, ужасно хотелось попробовать играть с шайбой! Но когда шайбы нам наконец дали, мы поняли, что еще лет пять их можно было нам не давать (улыбается).

— Вы научились играть в хоккей за время тренировок?

—​ Да. Несколько месяцев плотных тренировок плюс съемки на льду — и результат налицо. Как-то раз, когда мы уже закончили снимать лед, мы с профессиональными хоккеистами — нашими дублерами решили сыграть три периода. Просто в удовольствие, после смены. Я играл и чувствовал, что мне дают пас, я кому-то могу отдать пас, могу кого-то остановить… Словом, чувствую игру. Вот только без замен было тяжко: очень быстро выдыхаешься… Зато это такой драйв! Месяцы съемок пролетели, как одна неделя, и мне жаль, что все закончилось. Ужасно хочется снова на лед!

— В «Молодежке» будет много игр. Сложно было их снимать?

— Азартно! Когда выходишь на лед и видишь на трибунах 300 человек массовки, реально сердце начинает дребезжать: появляется ощущение, что у нас на самом деле не сцена, а игра! Когда Пономареву по сюжету удавалось забить шайбу, я так орал от восторга, что раз пять за проект срывал голос. Это, конечно, непрофессионально, но в какой-то момент у тебя просто срывает голову.

—​ Вы, насколько я знаю, сдружились и с актерами, и с хоккеистами…

— Да, мы сдружились, и в жизни существуем как команда. Коллектив подобрался сногсшибательный, такого актерского состава я нигде не видел. У нас даже курс не был таким сплоченным. Вообще, у меня есть ощущение, что наша команда очень похожа на курс, а режиссер Сергей Арланов — наш художественный руководитель.

— Как истинный руководитель, он ругает вас хоть иногда?

— Жара как ругает! Но это только стимулирует и помогает.

— Может, теперь стоит пойти играть в любительской лиге?

— Да, мы с Сашей Соколовским хотим попробовать себя в любительском хоккее. А еще есть задумка когда-нибудь открыть детский хоккейный клуб — просто секцию, в которой могли бы дети играть. Так я почувствую, что внес свою капельку добра. Заниматься хоккеем в России очень сложно. Чтобы ребенок играл в хорошей команде, тренерам и машины дарят, и квартиры… Словом, все не так просто… Было бы здорово открыть такую школу, ходить в которую могли бы позволить себе не только дети состоятельных родителей. Хоккей — это дорогой спорт. Одни коньки стоят от семи тысяч рублей, не говоря уже обо всем остальном…

— Похоже, вы не единственный ребенок в семье, уж больно не эгоистично рассуждаете…

— Да, у меня есть сестра, занимающаяся дизайном, и младший брат, ему 16 лет. Он многократный чемпион по народным танцам, танцует с пяти лет, объездил Европу и Россию. Весь дом в его кубках и медалях, мой брат ​— гордость нашей семьи.

— Судя по увлечениям детей, родители — люди творческие?

— Вовсе нет. Мама работает продавцом часов, папа всю жизнь был заведующим складом в ресторане. Когда брата отдали на танцы, папа очень переживал. Он у меня мастер спорта по боксу, и как-то напрягся, когда один сын пошел в актеры, а второй — в танцоры. Но сейчас папа проникся нашим творчеством, по много раз ходил на все мои спектакли, друзей приводил. А теперь к брату на соревнования ходит. Папа очень нами гордится.

—​ Так как же вас занесло в творческую среду, если, как говорится, ничто не предвещало?

— Когда я пошел в первый класс, бабушка повела меня в Театр им. Ермоловой на спектакль «Мэри Поппинс». И там к бабушке подошла какая-то женщина и сказала: «У вашего внука такие глаза большие и голубые — отвезите его на «Мосфильм», пусть его там сфотографируют». И дала визитку актерской базы «Мосфильма». На следующий же день бабушка отвезла меня на «Мосфильм», а через два дня меня сняли в первой рекламе — ролике о детской косметики для девочек. Я представить себе не мог, что начнется в школе, когда реклама выйдет на экраны. Это был какой-то кошмар: на меня показывали пальцем, смеялись… Мама даже разрешила мне две недели в школу не ходить: у меня была психическая травма. Пока я сидел дома, мне позвонили еще раз и пригласили в рекламу зубной пасты. Потом было еще несколько предложений. А когда мне исполнилось 11 лет, моей маме позвонили из Ленкома: они нашли мои фотографии в базе «Мосфильма» и решили пригласить на пробы. Мы пришли в Ленком, и моя мама чуть в обморок не упала, увидев в комнате  Марка Анатольевича Захарова,  Николая Петровича Караченцова и Романа Савельевича Самгина — режиссера. Они втроем выбирали ребенка на роль сына Караченцова в спектакль «Город миллионеров». По сюжету сыновей у героя целых три. Сначала я играл младшего сына, потом — среднего, и вплоть до предыдущего года играл еще и старшего.

— И все-таки в кого в семье такие творческие таланты?

— Думаю, это досталось нам от деда. У него очень странная судьба. Дед родился на севере, на острове Шпицберген, а потом они с семьей переехали в Москву. Дед всю жизнь работал таксистом, а на досуге писал картины. Причем делал это не совсем обычно: писал репродукцию известного полотна, но с лицом кого-то из членов нашей семьи. Так, в маминой комнате висит огромная картина «Последний день Помпеи» Карла Брюллова. У дедушки было отличное чувство юмора — на этой картине собрана вся моя семья. Правда, дорисовать картину до конца дед не успел, но планировал собрать на этом полотне всех членов семьи. Еще у нас есть Дева Мария с младенцем на руках: у Девы Марии лицо моей мамы, а у младенца, соответственно, мое… Дома висит куча портретов бабушки — дед ее очень любил. Единственная точная репродукция, которую он написал, ничего не меняя, — это «Мона Лиза». Мы даже иногда шутим, что это оригинал (улыбается).

— А вы пробовали рисовать?

—​ Я года три ходил в художественную школу, но посещал ее месяца два — все остальное время прогуливал. В отличие от обычной общеобразовательной школы, которую ни разу без уважительной причины не прогулял. Я как-то в коллективе не прижился, был там единственным мальчиком. Хотя я умею находить с девушками общий язык. Если, конечно, это не девушки, в которых я влюблен. С ними я не знаю, что делать, у меня начинается паника (улыбается).

— Семью завести пока не хотите?

—​ У меня на этот счет строгая позиция: пока  твердо не встану на ноги, не буду заводить семью. Я мечтаю жить за городом: хочу, чтобы мои дети росли на свежем воздухе. А дом, конечно, мне бы хотелось построить своими руками! Знаю-знаю, это все юношеский максимализм и амбиции (улыбается). Я все умею делать сам. На нашей даче, которую мы давно продали, вся мебель была сделана руками моего папы. Я ему активно помогал и многому научился. Я даже знаю, как собирать сруб, потому что папа с дядей на моих глазах строили баню.

— Вы сейчас живете отдельно от родителей?

— Я уже пять лет живу один — снимаю квартиру. Несколько лет назад я встречался с девушкой. Сначала мы жили у нее, но потом я понял, что жить на территории женщины нельзя, и снял квартиру. С девушкой, правда, мы расстались, и сейчас я живу один.

—​ Будете скучать по «Молодежке», когда проект закончится?

— Да, мы с ребятами невероятно сплотились. С моим дублером Сашей Мартьяновым мы стали настоящими друзьями. Чаще всего дублеры выполняли за нас силовые элементы. Потому что это на самом деле очень опасно: если актер выбьет плечо или вывернет бедро, он выпадет из процесса и подведет всю команду. В такие моменты нас заменяли дублеры, хотя мы порывались делать все сами. Первый месяц у нас с Сергеем Арлановым каждый день начинался с фразы: «Можно, я сам?».  «Нельзя, ты актер!» — отвечал Арланов. А еще дублеры забивали за нас голы, потому что для этого нужна особая техника исполнения. Когда зрители увидят, какие у нас голы, это будет бомба. На Кубке Стэнли только такие забивают — очень красиво ребята сделали. Наши хоккеисты, вообще, самые лучшие, мегапрофессионалы!

—​ По сюжету у Пономарева романтические отношения с фигуристкой Алиной. Какая сцена, на ваш взгляд, стала самой трогательной?

— Однажды Пономарев смотрит, как Алина тренируется на льду, но внезапно падает и сильно тянет ногу. Пономарев выбегает на лед и увозит Алину на руках. Я делал этот элемент сам, без дублера. Спасибо Сергею Арланову: он знает, как красиво снимать людей.

—​ А романтические сцену с поцелуями у вас будут?

— Поскольку мы делаем наш сериал для аудитории «12+», все поцелуи Пономарева и Алины исключительно в щечку (улыбается). Благодаря этому передается особое, трепетное отношение к девушке. Я старался, чтобы в глазах Пономарева светилось восхищение, чистая любовь.

—​ А у вас такое бывало?

—​ Конечно. Когда школьником я впервые влюбился, мне хотелось просто смотреть на ту девушку. Максимум — держать ее за руку. О чем-то большем я даже не думал.

—​ Удалось забрать что-нибудь с проекта на память?

— У  меня на память останутся фото с Третьяком, Бондарчуком, Фетисовым… С Фетисовым, кстати, очень забавно вышло: Вячеслав Александрович вышел на лед, окинул нас взглядом и сказал: «Вам повезло, что я коньки не взял!»(улыбается). Он жмет тебе руку, а ты в ней тонешь. Настоящий хоккеист — держит марку. А еще, когда мы ездили на базу «Динамо», познакомились с тренером Олегом Знароком, тренером «Динамо». Мы Кубок Гагарина в руках держали — 24 килограмма серебра! Побывали в раздевалке настоящих хоккеистов, куда можно попасть только по отпечатку пальца. Я трогал клюшку Овечкина! Впечатлений столько, что обо всем и не расскажешь!