В 2010 году исполнилось 10 лет журналу Опры Уинфри. В юбилейном выпуске издания появился необычный материал: легендарная Опра, которая славится своим умением задавать вопросы, на этот раз ответила на вопросы читателей O Magazine. Десять женщин из разных уголков Америки приехали в Чикаго, чтобы взять это уникальное интервью.

НОВОСТЬ

22:31, 21.09.2024

Стало известно, как Ирина Понаровская переживает утрату

У певицы умер единственный сын.

Опра Уинфри: Я очень рада, что вы здесь. Можете задавать мне любые вопросы!

Эллин Шулл: Вы брали интервью у массы разных людей. Есть ли кто-то, кого вы упустили и с кем всё ещё хотите поговорить?

Опра Уинфри: Я очень жалею, что не смогла поговорить с Элвисом Пресли, хотя мечтала об этом с детства. И не взяла интервью у Джеки Кеннеди-Онассис. Я имела честь познакомиться с ней на девичнике моей подруги Марии Шрайвер и даже попробовала приготовленный ею клэм-чаудер. Есть фотография с этой вечеринки: я одета в свитер с аппликацией, Джеки – в кашемировом свитере и с неизменным шарфом «Гермес», классика, классика! Я выгляжу так, как выглядели все в 1985 году, а она… как Джеки Онассис. Джеки занималась издательским бизнесом, поэтому через некоторое время позвонила мне с вопросом, не хочу ли я написать книгу. Несмотря на мою любовь к ней, я отказалась, но добавила, что была бы счастлива взять у неё интервью. «Нет, – сказала она, – вряд ли я когда-нибудь захочу дать интервью». Так что её я тоже упустила. Среди тех, с кем я очень хотела бы поговорить сейчас, – Сидни Симпсон, дочь О. Дж. Симпсона. А ещё – Сьюзан Смит, женщина из Южной Каролины, которая убила своих детей: заперла их в машине и столкнула в озеро. Я хочу взять у неё интервью, потому что своим ужасным поступком она изменила отношение американцев к семье. Теперь родители, которые заявляют о том, что их ребёнок пропал, тут же становятся главными подозреваемыми.

Барбара Рэймонд: А как вам удаётся сохранять объективность, когда вы разговариваете с кем-то вроде Сьюзан Смит?

Опра Уинфри: Прежде чем приступить к интервью, я спрашиваю себя, какова моя цель, чего я хочу добиться? Если ты осуждаешь человека, с которым говоришь, интервью не получится. Все люди страдают, у всех есть трудности и проблемы, и чем меньше нас любили в детстве, тем сильнее наша боль. Если ты недополучил любви, тебе приходится всю жизнь сражаться с последствиями. У меня это проявляется в отношении к еде. Кто-то подсаживается на наркотики. А у некоторых женщин получается так: я не могу справиться со своей жизнью, поэтому засуну своего ребёнка в морозильную камеру. Конечно, звучит дико, но я считаю, что это явления одного порядка. И помня об этом, могу спокойно разговаривать с кем угодно.

Келли Коулман: Судить непредвзято – очень редкий дар.

Опра Уинфри: Я объективна только тогда, когда беру интервью. За пределами студии я совсем другая!

Келли Коулман: Вы никого не осуждаете, зато люди часто судят вас. Вы принимаете это близко к сердцу?

Опра Уинфри: Когда-то я очень расстраивалась, потому что во мне живёт желание всем угодить и всем понравиться. Это последствия тяжёлого детства, когда тебя бьют, а ты даже не имеешь права разозлиться, выразить свои чувства. Меня учили, что чувства других людей гораздо важнее, чем мои собственные, и единственный способ сделать так, чтобы меня любили, – постараться всем угодить. Я пыталась преодолеть это на протяжении 56 лет. И ни разу за всё это время не позвонила своим родителям, чтобы чем-то поделиться. Что бы ни случилось – устроилась на работу, встретила классного парня, заработала первый миллион, – я им не звонила. Я восхищаюсь людьми, которые всю жизнь, каждый день чувствовали любовь и поддержку родителей. Они начали жизнь с полной чашей в руках, а мы, все остальные, только и делаем, что пытаемся заполнить свою.

Кейша Саттон-Джеймс: Вы всё ещё не собираетесь писать автобиографию?

Опра Уинфри: Недавно без моего ведома вышла очередная биография, и я слышала, что её автор опросил 850 человек. 850! Да у меня не наберётся столько знакомых! Если о тебе говорят 850 человек, нет никаких шансов, что все будут говорить только хорошее. Что касается автобиографии – когда-то я уже написала одну, это было в 1993 году. Мой агент сказал: «В следующем году вам исполнится 40, это хороший повод». Я сказала: «Ок», и через год книга была готова. Но в последний момент я передумала и решила, что не хочу её издавать. Меня отговорили близкие друзья, в частности, Стедман. Он сказал, что мне не стоило так откровенно высказываться о своей семье. И добавил: «Простое перечисление твоих заслуг – я сделала то-то и то-то – никому не нужно. История твоей жизни должна стать примером для других». И я его послушалась. Как раз тогда у меня был период переоценки ценностей. Я поняла, что в 40 лет жизнь только начинается! И писать автобиографию в этом возрасте не стоит. Позвонить издателям и сказать, что всё отменяется, конечно, было очень сложно. Они уже успели устроить пышную вечеринку в честь того, что Опра пишет книгу. Я запомнила только одно: на вечеринке подавали гигантские королевские креветки. Я смотрела на эти креветки и думала: какой ужас, зачем они потратили столько денег!

Несколько лет назад Нельсон Мандела сказал, что мне нужно написать автобиографию, просто для порядка. Но мне не очень-то хочется это делать. Я не знаю, как писать, что писать… Помню, когда открылась моя школа в ЮАР, я сказала Майе Анжелу, которая всегда относилась ко мне, как к дочери: «Эта школа – то, что останется после меня». На что она ответила в своём неповторимом стиле: «Ты не можешь знать, что именно останется после тебя».

Мишель Хэнки: Почему вы решили открыть школу? Когда-то вы говорили, что в юности собирались стать учительницей…

Опра Уинфри: Я открыла школу, потому что хотела сделать что-то полезное. Я всегда надеялась, что моё шоу и мой журнал приносят пользу, что они достойны того, чтобы люди тратили на них своё время. Когда-то образование стало для меня светом. И я хочу сделать для африканских девочек то же, что сделали для меня мои учителя.

Ванесса Гринберг: Попытки кому-то помочь не всегда бывают успешными. Как вам удалось не стать циничной?

Опра Уинфри: Я знаю, что если не удалось помочь одному, значит, удастся помочь другому. Но я поняла, что не могу работать с малолетними преступниками. Попыталась, но очень скоро решила: хватит. Рано или поздно я дам кому-то из них по башке, и меня арестуют. Лучше всего мне удаётся другое: давать шанс тем, кто его ищет.

Кейт О'Халлоран: Мне очень нравится одно из ваших высказываний: «Сначала мироздание говорит с тобой шёпотом, а потом начинает кричать всё громче и громче, пока ты не услышишь». Вы может проиллюстрировать его каким-нибудь примером из своей жизни?

Опра Уинфри: Такое происходит каждый день. Конечно, это не похоже на знамения Моисея, но мироздание постоянно говорит с нами. Недавно мне позвонил один человек и попросил помочь. Я не люблю давать деньги в долг, но могу это сделать, если уверена, что всё ограничится одним разом. У него действительно была серьёзная проблема: он мог потерять дом. Я сказала – хорошо, я подумаю.

Кейт О'Халлоран: Это был незнакомый человек?

Опра Уинфри: Нет, мы когда-то работали вместе. А вчера во время разговора с друзьями имя этого человека вдруг прозвучало в совершенном ином контексте, хотя мы не вспоминали о нём 15 лет! Я восприняла это как знак: нужно обратить внимание на его проблемы и попробовать что-то сделать.

Лиза Торейн: Вы хотели бы что-то изменить в своей жизни?

Опра Уинфри: Я бы хотела сделать её более гармоничной. Недавно я наводила порядок в ящиках стола и нашла старый дневник, в котором перечисляла всё, что меня радует и за что я благодарна судьбе. Оказывается, раньше я была такой счастливой! Я радовалась мелочам: шербету из манго, утренней пробежке… Зато совсем не ценила возможность побыть наедине с собой. Теперь я считаю, что это очень важно, и собираюсь перестроить свою жизнь, отказаться от части обязанностей. Я постоянно что-то кому-то должна. Безусловно, я очень люблю свою работу. Но все привыкли, что я никогда не говорю «нет». Мой обычный день начинается в 6.30 утра, в 7.30 меня уже гримируют. А домой я уезжаю не раньше 10 вечера. Дома удаётся чуть-чуть передохнуть, сделать всё, что нужно для собаки – и о чём только я думала, когда её заводила! — и рухнуть в постель. А с утра всё начинается заново… Сегодня у меня лёгкий день – всего одно шоу. А вчера их было три. И позавчера три. А в перерывах между съёмками я звоню в Африку, потому что мои девочки сейчас сдают экзамены. А ещё есть журнал, передача на радио, телеканал… Пора завязывать.

Вайолет Харрис: Вы планируете снова сниматься в кино?

Опра Уинфри: Даже не знаю. Я очень люблю играть, это отдых от самой себя… Но внутренний голос говорит мне: «Не взваливай на себя ещё и это!».

Барбара: Вы когда-нибудь жалели о том, что у вас нет семьи, детей?

Опра Уинфри: Меня часто спрашивают, почему я не вышла замуж за Стедмана. Вообще-то он делал мне предложение. И сначала я сказала «да», но потом поняла: я просто хотела, чтобы меня позвали замуж, а выходить замуж мне вовсе не хочется.

Барбара: А когда это было?

Опра Уинфри: В 1993-м. Наши друзья были в полном восторге и тут же закатили вечеринку по случаю помолвки. Я бормотала: «Не хочу, не хочу». А Гейл Кинг считала, что у меня обычный синдром невесты. Это было тогда же, когда я собиралась выпустить автобиографию. Книга должна была выйти 14 сентября, а наша свадьба была назначена на 8-е. Но в результате я отменила и то и другое. С тех пор мы со Стедманом больше не говорили о браке.

Барбара: Но вы до сих пор вместе.

Опра: Да. И часто говорим о том, что, если бы поженились тогда, в 93-м, то наверняка бы уже давно разбежались. То, что составляет мою повседневную жизнь, совершенно невозможно совместить с традиционным браком. Понимаете, шоу стало моей жизнью, моим ребёнком. Я не могла всё бросать и бежать домой, чтобы приготовить ужин. Я делаю это только под настроение, а если я занята чем-то другим – придётся есть на ужин мюсли и бананы.

Барбара: Вас не расстраивает то, что у вас нет детей?

Опра: Нет. Я совсем об этом не жалею. Я знаю, что, например, Гейл с детства придумывала имена для своих будущих малышей, делала маленькие сердечки и вписывала в них эти имена. У меня ничего подобного не было. Я не хотела рожать детей и не думаю, что смогла бы совместить материнство и мой образ жизни. К тому же я чувствую себя матерью в более широком смысле – матерью целого поколения зрителей, которые выросли на моём шоу.

Лиза: Считаете ли вы какие-то выпуски шоу неудачными? Вам приходилось жалеть о выборе тем и героев?

Опра Уинфри: Конечно. Например, когда-то я сделала шоу о женщинах, которым изменяют мужья. Нам казалось, что это очень круто: мужчина, его жена и любовница – и все согласились прийти в студию. Но герой сообщил жене о том, что его подруга беременна, прямо во время шоу, в прямом эфире! Я увидела, какая боль исказила её лицо, и поняла: это моя вина. Я не знала, что её муж собирается это сказать, но я всё равно виновата. Зрители отреагировали так же, как вы сейчас: «Ну ничего себе!» А жена изо всех сил старалась держать себя в руках. Но я понимала, как она унижена. Нет ничего хуже, чем заставить человека почувствовать, что он – никто.

Есть и оборотная сторона: лучшее, что можно сделать, – дать человеку почувствовать его собственную значимость. Это и есть главный секрет моих интервью.

Эллин: Вы можете рассказать о ваших отношениях с Богом?

Опра Уинфри: А вы больше ни о чём не собираетесь меня спрашивать? На эту тему можно говорить очень долго. Когда я была маленькой, бабушка всё время говорила мне: молиться надо на коленях. Так я и молилась всю жизнь. Но в последние несколько лет я стала говорить: «Я очень устала, Господи, можно я помолюсь лежа? Спасибо!» Каждый общается с Богом по-своему, кому-то для этого нужно ходить в церковь. Я сейчас хожу туда редко. Раньше ходила постоянно – к 8-часовой службе и к 12-часовой. Я зарабатывала 227 долларов в неделю и отдавала десятую часть церкви. Но после массового самоубийства в Гайане моё отношение изменилось. В той церкви, которую я посещала, был очень харизматичный пастор, и нужно было приходить пораньше, иначе не удавалось занять место. И вот как-то в воскресенье, слушая, как он говорит о Боге-ревнителе, карающем нас за грехи, я вдруг задумалась: а почему Бог – ревнитель? Что это вообще значит? Тем временем прихожане пришли в экстаз – они поднялись со своих мест, закричали. И я увидела: многие из этих людей, в том числе и я сама, могут сделать абсолютно всё, что прикажет пастор. Это был первый шаг к пониманию того, что Бог есть не только в церкви, а в церкви не всегда есть Бог. Сейчас я научилась видеть Бога в людях, в вещах. Щедрость, доброта, милосердие в любых проявлениях – есть Бог. Ну, достаточно. Перейдём к другим вопросам?

Кристи: Вы считаете, что день удался, если…

Опра Уинфри: Я считаю, что день удался, когда после эфира, в который я вложила много сил, кто-то пишет мне: «То, что вы сказали, для меня очень важно».

Кейт: У вас очень необычное имя. Можете рассказать о его происхождении?

Опра: Это библейское имя. «Книга Руфь», глава первая. На самом деле, оно звучит как Орпа, но в свидетельстве о рождении его записали неправильно.

Кейт: Какая музыка сейчас в вашем айподе?

Опра: Леди Гага.

Ванесса: Если бы вам предложили спеть караоке, вы бы выбрали песню Леди Гага?

Опра: Песню Тины Тёрнер. Если бы я могла быть кем-то другим, не собой, то только Тиной. Когда-то мы с ней вместе спели Simply the best. А сейчас я бы надела короткое платье и исполнила Steamy windows.Барбара: Какой совет вы дали бы юной Опре?

Опра: Я бы сказала: «Держись, всё будет хорошо».

Кейша: Вы многим пожертвовали ради того, чтобы жить той жизнью, какой живёте сейчас.

Опра: Всё это время я была счастлива. Но сейчас понимаю, что мне нужен отдых. Пока я не знаю, каково это – иметь свободное время. Например, что мне делать, если я рано вернусь с работы? Что люди обычно делают?

Лиза: Смотрят «Шоу Опры Уинфри».

Перевод Анастасии Воиновой

По материалам сайта oprah.com