Отель «Гранд Будапешт»: новости Старого Света
Ностальгия — это воспоминание о том, как хорошо было сидеть перед горящим камином, избавленное от подробностей, как пилил дрова для него.
1932 год. В горах вымышленной Республики Зубровка (в которой явственно угадывается восточная часть Австро-Венгерской империи) процветает модный среди старой аристократии отель «Гранд Будапешт». Его главный консьерж мсье Густав (Рэйф Файнс), ценитель порядка, парфюма, поэзии и стареющих красавиц, делает своим протеже юного коридорного Зеро Мустафу (Тони Револори), который едет с ним в замок графини Д. (Тильда Суинтон в гриме 80-летней дамы) на похороны отравленной хозяйки.
Там уже собралась в ожидании оглашения последней воли многочисленная родня под предводительством мрачного сына графини (Эдриан Броуди) и трех его монструозных сестер. Скоро выясняется, что их маменька оставила мсье Густаву бесценное полотно «Мальчик с яблоком» (не то, ясное дело, что написано П. Кончаловским, а принадлежащее кисти некоего художника эпохи Возрождения), да еще и припрятала где-то специальное завещание, имеющее силу только в случае ее убийства.
Это лишь центральный сюжет обладателя Гран-при Берлинского кинофестиваля фильма «Отель “Гранд Будапешт”» Уэса Андерсона, действие которого развивается в двух временных пластах и косвенно затрагивает еще два, благодаря чему весь фильм напоминает многоэтажную конструкцию — для каждого зрителя она образует при этом свою архитектуру. Кто-то увидит в ней кукольный домик (символ вообще любимый Уэсом Андерсоном), кто-то — торт (тем более что во всей истории не последнюю роль сыграет кондитерская Менделя и умница-пекарь в исполнении Сирши Ронан), а кто-то — бюро в стиле ар-нуво, ящички которого полны изящных письменных принадлежностей. Все зависит от того, какой из этих предметов олицетворяет для каждого зрителя постоянство традиций и вызывает воспоминания о каких-то жизненных временах, навсегда ушедших и потому оставшихся в памяти идеально прекрасными.
«Отель «Гранд Будапешт»: Рэйф Файнс стал альфонсом
К тому же в домике, на торте или в бюро мы встретим множество фигурок (правда, отнюдь не кукольных, сахарных или фарфоровых, а совершенно живых) с очень известными лицами. Они появятся в кадре на минуту или две в костюмах метрдотелей, горничных, дворецких, полицейских инспекторов, наемных головорезов и даже тюремных обитателей, чтобы немедленно уступить место другим. Прославленные актеры, нередко играющие у Андерсона крошечные эпизодические роли, в этом случае явственно способствуют возникновению коллективной грезы об общем (так или иначе связанном с судьбой каждого из нас) историческом прошлом.
«Когда-то это был хороший отель, но ведь и я когда-то был хорошим мальчиком», — пошутил однажды Марк Твен, выразив, вероятно, те же ощущения, что подвигли на создание этого фильма Уэса Андерсона. «Гранд Будапешт» со всеми его фуникулерами, железными дорогами и пасторальным горным ландшафтом (которые постепенно, но неуклонно ветшают), а главное — меняющимися постояльцами (старой аристократией, потом буржуа, после нацистами и наконец коммунистами) олицетворяет, разумеется, саму Европу. Жизнь главных участников этой истории — так же, впрочем, как и «фоновых» (тех самых нацистов и коммунистов) — подчинена бесконечным успокоительным ритуалам и дающему ощущение правильности происходящего неизменному ритму. «Отель…» вообще очень музыкален: каждый шаг, поворот головы и даже едва заметное движение усов соединяются здесь в причудливый балет, композитором которого стал прославленный Александр Депла. В сущности, индивидуальная реакция на это кино определяется прежде всего мелодическим совпадением между зрителем и режиссером, все остальное — это, в конце концов, чистая декорация.
Человеческая память так хитро устроена, что прошлое всегда кажется просторнее настоящего (будущее является в этом смысле вопросом возраста, степени оптимизма и темперамента) — но, если верить Уэсу Андерсону, имеются здесь и свои преимущества: прошлое можно до бесконечности заполнять деталями, с которыми однажды становится чертовски жалко, но необходимо расстаться.
Александра Друговейко