Наша читательница Ксения Маевская продолжает внимательно смотреть сериалы и делиться своими впечатлениями и критическими замечаниями. На этот раз под ее прицелом сериал «Манекенщица», показанный Первым каналом 5 и 6 марта.
Все-таки любит наш народ красивое. Посреди серой монотонной жизни, ранних подъемов во тьме, тягостной работы, болеющих детей, мужей-алкоголиков и сварливых свекровей замереть вдруг у телевизора, где сочно, ярко, бисером расшито и блестками оторочено. Где детдомовские провинциалки волшебным образом из гадких утят становятся подиумными лебедушками, где платья нарядны, прически фантазийны, кровати не продавлены, а обрамлены сотней свечей… И время заявлено аккурат то, когда собственная юность наполняла легкие счастьем и кружила голову неземными чувствами.
«Манекенщица»: история советской Золушки
Вот вам, девушки восьмидесятых, к празднику сюрприз. Мини-сериал «Манекенщица» режиссера Елены Николаевой. Оставьте пылесос и сырники — начинаем переживать. Девушки в носочках с фибровым чемоданом стали уже моим ночным кошмаром, но это умильно для зачина саги об очередной Золушке. Они, как на подбор, сиротки, чем повышают градус сопереживания их московским приключениям, а также лишают необходимости заботиться об оставленных родственниках и думать о ком-либо, кроме себя.
В роли Александры, явившейся к двоюродной тете по-родственному, без предупреждения, Анна Михайловская: чистое кукольное лицо, надменный рот подковкой, простодушность ясных глаз — хорошая девочка, стремящаяся поступить в педагогический на иняз, чтобы объездить весь мир в качестве переводчицы. Видимо, нянечка в детдоме, которая учила нашу героиню французскому, не знала, что в те годы еще не отменили систему распределения после института, и пришлось бы нашей героине на три сезона превратиться в сельскую учительницу в российской глубинке, где она вышла бы замуж за Колю-тракториста и родила пару детей… Но тогда не было бы нашего прекрасного фильма, сотканного из прозрачных брызг и летящих тканей, небесных мелодий и всепрощающей ностальгии по ушедшей юности.
Сериал «Оттепель»: привет из 60-х
Сюжет, начавшийся как сказка, приправленная приметами времени, телепортирует героиню из уборщиц в манекенщицы (побоку малый рост — компенсируем гривой завитых по современной технологии волос). Вообще с волосами в фильме перемудрили, на мой взгляд. На главного героя — авангардиста-диссидента-дворника (Риналь Мухаметов) — прилеплен парик из «Последнего искушения Христа» или последних «Мушкетеров», тетя в исполнении Евгении Дмитриевой тоже вдруг из среднерусской брюнетки оборачивается куртуазной ватной блондинкой. На Татьяне Догилевой — фиолетовые букли, мажор Роман Полянский утопает в пышных усах и бакенбардах а-ля поручик Ржевский. Один майор КГБ ограничился, похоже, собственной прической цвета пыльного воробья.
Для тех, кто смотрел, сюжет пересказывать излишне: накрутили изрядно. Любовь с художником, брак с мажором, сыном богатых родителей, ухаживания товарища с воробьиными волосами, неудавшийся суицид возлюбленного, попытка склонить героиню к сотрудничеству с органами, поездка в Париж для встречи с диссидентствующим живописцем, побег из отеля наперерез несущейся машине с последующим недобровольным перемещением звезды подиума из французской больничной палаты в отечественную нечистыми руками влюбленного в нее чекиста, внезапно открывшаяся беременность, неожиданный арест за разбитую о голову стукача бутылку, тюрьма, потеря сына, его счастливое обретение и — в мажорном финале — воссоединение с художником и отцом ребенка под лирическую музыку 80-х с благословения чекиста, перековавшегося из сатрапа в человечного душку. «Иди, — говорит, — Александра, к любимому. И сына, которого я воспитывал, пока ты на нарах сидели, забирай. Порадуюсь за вас издалека». И воссоединились они на насыпи под стук вагонных колес.
Насыщенно для четырех серий. Легонько обо всем. Походя — о целом поколении «дворников и сторожей»: писателей и художников, вынужденных работать в кочегарка, чтобы не уехать за 101-й километр за тунеядство; об авангардной субкультуре; о самиздате, который читали по ночам и передавали только самым проверенным друзьям (причем под запретом был и Гумилев, и Мандельштам, и Войнович, не говоря уже о Солженицыне). И когда вся крамольная литература в годы перестройки стала появляться в журналах и книгах, многие уже знали ее наизусть. А кто-то и отсидел за хранение и распространение того, что лежит сейчас на книжных развалах в тисненых переплетах. И мальчики из хороших семей, читающие и думающие, общались с такими же девочками, танцевали и слушали музыку, но очень важна была тогда для дружбы и любви общность интересов, когда взахлеб обсуждали прочитанное или увиденное. А Золушки-манекенщицы в таких компаниях появлялись и исчезали, затосковав от умных разговоров.
И мысли об эмиграции витали в воздухе именно в этих кругах, задавленных плотным воздухом несвободы и невозможности самореализации, а не возникали в головках прелестных, неплохо стоящих на ногах простушек, не знавших о вожделенном Париже ничего, кроме советских шаблонных стереотипов. Метания между богемной полуголодной жизнью и благополучием вследствие брака с мажором из хорошей семьи — апофеоз реальных перспектив героини. Париж приплели для пущей красивости.
Лариса Лужина: она была в Париже
Ну и легкие огрехи по части исторических реалий. Тушь «Ленинградская», в которую яростно плевали перед употреблением, стоила 40 копеек, а не 55, о чем громогласно заявляет одна из побочных героинь. Это ж символ эпохи! Пирожки с горохом и картошкой не в ходу были в те годы, с мясом-рисом-повидлом — да (а ими навязчиво торгуют при входе в Дом моды).
Неожиданно слышать в речи героев ранних 80-х: «инсталляция», «молочка», «не щёлкай клювом» — это из более позднего лексикона.
Проблемы лексикона в сериале «Черные кошки»
Не поручусь за фасоны платьев, в каком точно году в моде были юбки-спирали и фасон «летучая мышь», но такими попугаями точно не ходили. Тогда главным шиком и для мальчиков, и для девочек были фирменные джинсы, и носили их все — и в пир, и в мир. «Приходи ко мне на хаус в синих джинсах «Леви Страус» — из тогдашнего фольклора. Стоили безумных 120 рублей, по-моему. А тут главный герой, крутой плейбой, одет в какие-то шаровары, как солист ансамбля «Песняры». И крупногабаритные сооружения на голове главной лирической героини напоминают халы престарелых партийных дам.
Немного промахнулись с музыкой: она нарочито звучит из каждого угла — Евгений Мартынов, Валерий Ободзинский, «Бони М» — но приметами тех лет были уже хиты Пугачевой, «АББА», Донна Саммер, «По волне моей памяти» Градского. Но это на усмотрение создателей сериала. А вот когда герои справляют новый, 1978 год, то хочется уточнить, что хит Hands Up группы Ottawan был выпущен лишь в 81-м. Живы еще меломаны.
Эти мелкие огрехи не стоили бы упоминаний, если бы фильм взял за грудки искренней неожиданной историей. Не нужны были бы эти розочки на торте, которые делают нам нарядно.
P.S. Отменный чекист получился в этой экспресс-«Санта-Барбаре». Обратите внимание — актер Иван Рудаков.
Ксения Маевская
Бывшие герои скандальной телестройки счастливы в браке уже два года. Их отношения завязались на поляне проекта и сумели перерасти в семью. Супруги ждут пополнения в семье.
Четырехсерийный фильм на Первом канале о мире моды в 1978...
Читать
