Джонатан Рис Майерс – убийца Скарлетт Йоханссон в «Матч-Пойнте» и лицо со свежего постера Hugo Boss – рассказывает о самостоятельно выработанной системе ценностей, отличной от систем иных кинозвезд его возраста.

НОВОСТЬ

17:03, 19.09.2024

Прохор Шаляпин рассказал о переживаниях после смерти супруги

Певец чувствовал присутствие покойницы.

Я не гей. Я даже молотил гомосексуалов по малолетству. Но, несмотря на этот забавный факт, прижился в женском издании Glamour. Четвертый год пишу и редактирую самые­ разнообразные строчки. Имею возможность общаться со множеством молодых мужчин, пребывающих в единственном на сегодня иконическом статусе – статусе секс-символа. И я дово­ль­­но ясно себе представляю, что такое поп-звезда мужеского пола на третьем-четвертом десятке лет. Хорошего там, как правило, не слишком много.

Так вот, со всей ответственностью заявляю: тридцатилетний Джонатан Рис Майерс – едва ли не самый удивительный представитель этого класса. Один из наименьших кретинов среди всей данной когорты. Рис Майерс – трезвый человек. В обоих смыслах. Неуставший. Тонкий. Жесткий. Кажется, именно таких в русской блатной традиции красиво звали «четкими пацанами». По крайней мере, в лондонском отеле «Сохо» (очень, кстати, «эджи» местечко, рекомендую), где мы с ним и засели, он мне показался именно что четким.

И пусть на фотокарточках трезвый и тонкий человек выглядит мужчиной надменным и голубоватым, эдаким Элвисом эпохи, я прошу прощения, метросексуализма. В жизни этот ирландец гораздо нормальней. Щек в реальности больше, губ меньше, мерзлоты во взгляде вовсе не сыщешь.

Слушайте, я вас совершенно другим представлял. Ленным таким, гордецом. А вы прямо свой. Вы ничего вечером не пили вчера?

Похоже на то?

Ну, может быть, где-то, в чем-то.

Не пил. Я вообще, когда на повестке дня дела, ну интервью там всякое и такое прочее, не расслабляюсь. Не имею такой привычки.

Джонатан Рис Майерс получил правильные уроки. Продукт «лоу-миддла» и перманентной безотцовщины, которого еще бебиком свезли из Дублина в дикую ирландскую глушь, графство Корк. Там он получал по шее с завидной регулярностью – не от конкурирующих детей, так от нищей своей жизни, креп, набирался сил и умения не растрачивать себя по бестолковым мелочам.­ Джонатан и сейчас очень аккуратен с внешним миром. Как вам тот факт, что в 2007 году этот человек способен обходиться без компьютера, предпочитая тому книги, тетради и записные книжки?

Правда, что вам ноутбук не нужен? Это очень круто, конечно.

Факт. У меня нет собственного компьютера. Я, естественно, всегда могу выйти в сеть, сейчас в любой развитой стране надо очень постараться, чтобы не обнаружить доступа к интернету. Но на свою территорию я эту машину предпочитаю не пускать. Больно велик соблазн увлечься всей этой мутотой – я ведь считаю, что интернет вообще больше вреда наносит, нежели пользы, по большому счету. А еще я натурально не понимаю, что такое Voicemail и как проверять почту по телефону. То есть гордиться тут особо нечем, но ведь мне все это и не нужно вовсе.
 
Рис Майерс весьма старомоден в своих убеждениях и взглядах. Такое ощущение, что судьба промахнулась и Джонатан родился не совсем тогда, когда стоило. Ему бы лет на 25 пораньше, в ту пору, когда затянутый в короткую кожу Гэри Олдман руководил лихими людьми из Сарри-Кейс в телефильме «Фирма», когда лоялисты орали хрен знает что про железные внутренности Мэг Тэтчер, а ­ПЭВМы – это если вернуться к технике – еще были большими.

Ну не бывает так, чтобы совсем молодой, в сущности, человек и сейчас помнил имена из того времени вроде Марка Жирарделли или Саманты Фокс. А он помнит. Кроме того, Рис Майерс живет в Кэмдене, довольно потертом районе Лондона, и владеет недвижимостью в Марракеше. Нормально? Это в то время, когда прочие забугорные секс-символы на корню скупают Ноттинг-Хилл и строятся на Голливудских холмах. Более того, даже его отношения с девушками находятся в перманентно подвисшем состоянии, прямо как по старым сценариям какого-нибудь Мережко. В то время как у большинства остальных звездных мужичков все в этом смысле буквально летает – по формуле «вэм бэм – фэнк ю, мэм».

Вы как будто не совсем из нашего ­времени, нет?

И да, и нет. Я активно пользуюсь благами циливизации – но только теми, которые мне действительно интересны и необходимы. А не всем тем, что велит мода и статус. Я хожу заниматься фитнесом практически каждый день, потому что мне нравится нравиться себе. Я в форме и уже не помню, когда выходил из нее, но в человеческой такой форме, без перегибов. Знаете, бывает нечто спортивное, когда руки-ноги-физиономия уже неестественно выглядят. Потом… Я люблю хорошо пахнуть. Стараюсь модно одеваться. Но в то же время для меня лучший отдых – не кокаин в Майами, а кони и горы.

Часто туда наведываетесь?

Не очень. Раз в два-три месяца. Дело в том, что я в принципе расслабляться не очень люблю. А так иногда, время от времени, аллюр, поросшие склоны ирландские, шхуны рядом, фермы эти вонючие… Но приятные они такие, как с открытки. Однако я не засаленный хиппи, не стоит так думать. Я так, воздухом подышать, книги для мозгов почитать. Книги великолепно промывают тебя изнутри, это просто надо. Особенно сейчас. В новом сумасшедшем веке, когда все ускоряется ну прямо каждый день. Люди десятками с ума сходят от этого. Так что рекомендую быть аккуратнее.

И что читаете, уже реально интересно?

Например, Макиавелли. У меня была роль Генриха VIII, был такой король, самый, кстати, отличный король, он по сценарию пёрся от Макиавелли. Была такая постановка, «Тюдоры». Популярная и неглупая одновременно. Мне она принесла кучу денег. С красивыми, помню, декорациями. А значит, Генрих, он был сукой полной. Но интересной, с царем в голове, хитрый парень. И он, значит, зачитывался «Государем». И я заодно увлекся, втянулся не оторвешь. Потому что Генрих стал для меня чем-то вроде ролевой модели. С тех пор беру и штудирую все, что попадается Макиавелли – умнейшего, между прочим, человека. Очень мне помогает.

В чем?

В науке, не побоюсь этого слова, побеждать. Я же маньяк успеха, поклонник этого культа, как ни странно. Я боец, бьюсь до конца, я уже с утра всегда, почти всегда, отмобилизован и уверен в своих силах. У меня много силы. Это во мне начало проявляться еще с детства. Я умел и умею драться, в детстве постоянно с кровоподтеками ходил. Я бы и сейчас мог раззадориться и разбить кому-нибудь физиономию запросто и прямо в кровь, но не могу себе этого позволить в силу всем понятных причин. Я стал воплощать свою тягу к боевому, крутозамешанному в другом. Вот я пошел в киноиндустрию – и кино для меня не стало воплощением творческого начала, ничего мечтательного. Это моя карьера, я сразу для себя так решил – и я буду ее развивать, рвать всех. А блажь всякую, типа «поиск себя», то-се, я стараюсь выкидывать из головы. Я лучше по магазинам пройдусь, чем дома запрусь и давай до посинения ­рефлексировать.

По каким магазинам?

По магазинам модной одежды, тут их полгорода (не забывайте, речь идет о Лондоне. – Прим. GQ).

Вы понимаете, что я сейчас хочу спросить…

Galliano, Нugo Boss, Armani, итальянского толка вещи – пусть необязательно и от итальянцев. Сексуальные, с некоторой экспрессией. Но это не означает, что я дикий ухарь или жиголо в атаке. Я вообще не по части клубов и всех этих еженощных светских затей. И почти не пью.

Манера одеваться – вот это, пожа­луй, единственный достаточно проблемный момент у артиста. Такое ощущение, что его одевает­ москов­ский стилист, притом не са­мый идейный. Не знаю, есть ли у Рис Майерса консультант по части ­одежды, но ошибки у него точно имеются. Слишком все вычурно – к примеру, на встречу со мной он пришел в таком виде, что самым подходящим словом в данном случае будет глагол «вырядиться». Распахнутая чуть ли не до сосков белая рубашка, битые джинсы, заправленные в сапоги на шнуровке. И это в жаркую погоду. И это при природной его мудрости. Скорее всего, дело тут в компенсаторной функции: она у Рис Майерса явно работает на полную катушку. Бедное детство и всякое такое.

Странный вы все же человек. Затейливо как у вас все устроено.

Скорее, я пытаюсь быть человеком нормальным. Я просто не хочу распыляться. Но – при всем при этом – повторюсь, я жажду успеха и хочу быть знаменитым. Но эти пункты вроде бы и не противоречат друг другу.
 
У вас есть план, как победить в конце ­концов? Прийти к вашей цели?

Да. Что-то типа плана имеется. Я принял на веру ту мысль, что человеку жизненно необходимо много и постоянно учиться – и я постоянно этим занимаюсь. Суперположительным персонажем я выхожу, да?

Пожалуй, что так.

Но я, например, довольно жестко стелю. Подчиненные – у меня бывают время от времени подчиненные, – они не то чтобы по струнке бегают, но близко к тому. Все тактично, но жестко. Этому я у Тома Круза научился, он всегда так себя ставит.

Он ваш друг? Что еще от него взяли?

Не друг, мы просто знакомы. А взял я от него кучу вещей. Он вообще гораздо умней, чем кажется. Круз суперуспешный человек, я всегда на таких, как он, ориентировался. И вот что я у них взял: коли хочешь успеха, забудь о красоте и таланте. То есть, если таковые имеются, прекрасно, но это – совсем не главное. Секрет по-настоящему успешных людей в другом. Они встают рано и начинают делать свое дело. Оно у них спорится, они собранны, они идут прямой дорогой. Такие не встают в одиннадцать, не плачутся окружающим на жизнь и не склоняют голову к маминым коленям, «только ты меня понимаешь». И еще характернейший признак: у них нет похмелья до трех часов дня.

Славная рекомендация. Прямо «как перестать беспокоиться и начать жить».

Именно. Посмотрите на себя, если заметите, что какой-то из перечисленных штучек у вас нет, идите лечитесь, чиститесь, мудрейте. ­Я‑то понимаю, о чем говорю и что советую. Мне ли не знать.