Похоже, актриса и в жизни повторяет сложные перипетии, с которыми столкнулась в сериале.  Мы уже рассказали вам о том, что Мерьем Узерли беременна, что возлюбленный Джан Атеш ее бросил, и что она предпринимала попытку самоубийства. А теперь  на свет появились новые подробности жизни актрисы — о них рассказала корреспондент Айше Аман в  турецком журнале Hürriyet.

НОВОСТЬ

19:48, 19.09.2024

Никас Сафронов высказался об экстремальном похудении сына

Знаменитый отец поддерживает Луку.

Во-первых, Мерьем Узерли призналась, что  не исключает своего возвращения в  «Великолепный век» — не сейчас, а через год. Актриса при этом говорит загадочную фразу: «не в качестве Хюррем — конечно, это уже невозможно». Кстати,  Андрей Малахов, отличающийся «глубоким знанием» инсайдеровской информации,  тоже написал в своем журнале, что Мерьем вернется в сериал, и что дело решила прибавка в 20 тыс. евро за эпизод.

Беременная Мерьем Узерли (справа)  и Айше Аман.

Во-вторых, Узерли  выложила деликатные детали своих отношений с Джаном Атешем.

Актриса рассказала, что в интимной жизни впервые предохранялась таким способом: Джан Атеш прерывал половой акт, чтобы  Мерьем не забеременела. Узерли не хотела ребенка, не планировала его и, уходя из сериала «Великолепный век», не подозревала, что уже находится в интересном положении — она убегала от навалившейся физической и психической усталости. Как призналась актриса,  ее угнетал не только растянутый  съемочный день, отсутствие дома (актриса жила в отеле, что считает ошибкой) и близких рядом, бессонные ночи, которыми приходилось заучивать  текст на чужом для нее турецком языке, постоянные изменения в сериале, которые стали происходить после смерти сценаристки  Мераль О’Кай, но и отношения с Джаном Атешем.

Мерьем рассказывает, что помимо этого удара по самолюбию она еще пережила и утрату самоидентификации.

— Я полностью погрузилась в образ Хюррем.  А ведь мы с ней совершенно не похожи. Я не могу сказать, что я слабая. У меня тоже есть сильные черты характера, но, по сути, мы разные люди. Порой мне было тяжело понять ее, тем более стать ею. Я приложила максимум усилий, чтобы перевоплотиться в нее, слиться с ней воедино. Поэтому сейчас, когда я вижу фото Хюррем Султан, на мои глаза наворачиваются слезы.

Мерьем понимает, что, убежав со съемочной площадки, она снискала  репутацию ненадежной актрисы.

— Я никогда бы так не поступила, если бы не крайняя необходимость. Оставалось снять всего четыре серии сезона. Но мне было так плохо! В другой ситуации я обязательно бы доиграла, ведь выдерживала же я как-то три предыдущих года. Однако в тот момент у меня уже не было сил, и я просто не выдержала.

Видимо, состояние  актрисы действительно было близко к помешательству: когда она оказалась в берлинской клинике и там звонил телефон, ей казалось, что  это приехали за ней  из Турции. Узерли говорит, что в тот момент ей важно было, чтобы врачи были немцами и говорили с ней на родном, немецком языке.

Кстати, лечили Мерьем гомеопатическими средствами — и это хорошо, ведь, не зная о беременности, актриса могла согласиться на психотропные препараты и навредить ребенку.

Мерьем признается, что у нее была угроза выкидыша, и она, наверное, сильно не огорчилась бы, если  бы потеряла ребенка, но, раз Бог оставил малыша, делать аборт она не станет.

Кстати, Джан Атеш, который настаивал на аборте, в конце концов обвинил Мерьем в том, что  этот ребенок не от него. Мерьем сожалеет, что доверилась такому человеку.

— Я  сейчас его не люблю. И  вначале не влюбилась. Интуиция подсказывала: не мой человек. Но мы общались как друзья, а потом он уже  повернул отношения в другую сторону, и я влюбилась. Подруга из Германии говорила мне: что ты делаешь, надо же было его пробить по Гуглу, о нем пишут как о мужчине,  завязывающем отношения с известными женщинами ради пиара… Я никого не слушала, не представляю, как можно  близко общаться с человеком и пробивать его в интернете. Но впервые я задумалась о том, что Джан пиарится на нашем романе, когда однажды папарацци застукали нас в кафе. Я предложила уйти через черный выход, а он раздраженно ответил: «Тебе сложно пройти 100 метров?»…

Мерьем призналась, что был в Турции один человек, к которому она питала симпатию. Однако он об этом даже не догадывался — это были платонические чувства.

— Быть женщиной в Турции достаточно тяжело. Находясь под постоянным прицелом мужских взглядов, ты должны прятать свою сексуальность, никому не можешь довериться. В Германии у меня были дружеские отношения как с женщинами, так и с мужчинами. В Турции это невозможно.

С Джаном Атешем Мерьем познакомила коллега по «Великолепному веку»  Небахат Чехре.

— Мой психолог спросил меня: «Полюбила бы ты его, если бы была в Германии?» Я ответила: «Думаю, нет…»

Мерьем угнетало, что они с Джаном ужинают, проводят время вместе, а потом он уезжает домой, а она в отель.

— Я была гостьей как в стране, так и в отношениях. Сейчас я понимаю, что он даже не считал это отношениями. Ему просто нравилось проводить со мной время.

Атеш не хотел жить вместе с Мерьем, хотя она признается, что никогда не настаивала на браке.

— Я являюсь противником брачных уз. Люди должны быть совместимы на духовном уровне. Но я не против совместного проживания.

Узерли  подробно рассказала, что стало последней точкой в их отношениях с Джаном:

— Во время отдыха в Бордуме мы сильно поссорились. Мы отмечали на яхте день рождения его знакомого. Неожиданно он встал и ушел, оставив меня одну. Я растерялась, у меня не было денег даже на такси. Со мной была подруга Анна из Германии. Она тоже была в недоумении. Когда же я вернулась в Стамбул и оказалась в номере своего отеля, меня снова начали посещать мысли о самоубийстве. Благо, Анна была рядом со мной. Я действительно хотела умереть. Вот тогда я решила, что мне, во что бы то ни стало, нужно вырваться из этого хаоса и спасти себя, вернувшись домой…

После того как Мерьем уехала в Германию, Джан приезжал  к ней  три раза.

— В последний раз, 20 июня, он поинтересовался, что со мной происходит, почему моя грудь увеличилась. Я ответила: «Я просто поправилась», а он посоветовал сделать тест на беременность. Каково же было мое удивления, когда тест показал, что  я беременна! Мы оба были в шоке, сидели друг против друга и молчали. Затем взяли велосипеды, поехали в парк, уселись на полянке.  Джан стал меня пугать: «Если о твоей беременности станет известно, будет только хуже. Продюсер подаст на тебя в суд, окружающие решат, что ты сбежала из-за беременности. Тебе никто не поверит. Ты должна сделать аборт, поскольку этот ребенок все испортит!» Потом мы пошли к моему психологу. Я заявила им обоим: «Я не смогу сделать аборт. Все моя сущность протестует против этого!» Джан сильно разозлился: «Ты все преувеличиваешь! Многие женщины делают десятки абортов. Что в это такого?» А затем начал кричать, что я все заранее спланировала, что теперь он разглядел мое истинное лицо, что в Турции женщина никогда бы не родила ребенка, которого не хочет мужчина… В конце концов мы сильно поссорились и расстались. Джан столько наговорил мне, так наплевал мне в душу, что в тот день перестал для меня существовать. Я больше никогда не смогу довериться этому человеку.

Кстати, немецкие врачи тоже не понимали, почему Мерьем проявляет такую упертость и не делает аборт.  

— Они интересовались у меня, не пытаюсь ли я ребенком удержать мужчину. Мы долго разговаривали на эту тему. В конце концов они убедились, что мне ничего ни от кого не нужно. Мне 30 лет, и нет никаких гарантий, что я смогу после аборта снова забеременеть. К тому же женщины моей семьи сталкивались с такой проблемой. Я приняла решение, и дальше по жизни я пойду вместе со своим ребенком.

Если бы мы с Джаном пришли к общему решению, если бы мы были вместе, то, конечно, я предпочла бы, чтобы наш ребенок рос в Турции. Я бы даже навсегда переехала в эту страну. А поскольку этого не случилось, я буду жить в Германии.

На деньги, заработанные в «Великолепном веке», Мерьем уже купила квартиру в Берлине, но теперь  подумывает о приобретении более просторного жилья. Она верит, что еще встретит  мужчину, который поймет ее и полюбит ее ребенка.

На вопрос, готова ли она принять Джана, если он вдруг вздумает вернуться, Узерли говорит:

— Уметь прощать — очень важное качество. Люди должны прощать друг другу все. Иначе накопившиеся обиды станут непосильной ношей для человека. Я простила Джана, однако быть вместе мы не сможем.