Актеру не раз приходилось играть сотрудников правоохранительных органов — вспомнить хотя бы его генерала милиции в фильме «Горыныч и Виктория» или следователя прокуратуры в «Криминальном квартете». Но, пожалуй, такого милиционера, как в сериале канала «ТВ Центр» «Лиговка», премьера которого состоится 1 октября в 22.00, он еще не играл. 1925 год, расцвет НЭПа, в самом криминально опасном районе Ленинграда, Лиговке, орудуют преступники во главе с неуловимым Лехой Чертом. Борется со всей этой «нечистью» герой Владимира Стеклова — начальник УГРО Григорий Шмаков.

НОВОСТЬ

21:10, 09.09.2024

Дмитрий Нагиев рассказал о последних днях жизни Александра Маслякова

Актер общался с семьей ведущего.

— Владимир Алексеевич, что же такого необычного в вашем персонаже?

Владимир Стеклов: Раньше мне тоже приходилось играть милиционеров, следователей, генералов, но это были, как правило, состоявшиеся в профессиональном плане люди. А мой Шмаков — совсем другой, и тем мне интересен. Он бывший слесарь, воевал в Гражданскую войну в кавалерии, но никакого отношения к милиции раньше не имел. Его становление на должности оперативника проходило одновременно со становлением молодой советской страны. К тому же мне всегда интересно, на что способен человек в экстремальных ситуациях. А ситуацию, экстремальнее, чем та, в которую попал Шмаков, представить сложно…

— На съемках «Лиговки», наверное, непросто было?

Владимир Стеклов: Работалось действительно сложно, хотя и без экстрима. Мне уже приходилось играть в исторических проектах, костюмных картинах, но здесь, несмотря на весь мой так называемый милицейский опыт, было все иначе. Я бы не сказал, что на площадке была легкая, непринужденная съемочная атмосфера. Она была сложной — и по производству, и по организации, и по воплощению. Но, надеюсь, оно того стоило, и телезрители «ТВ Центра» оценят наш труд.

— Знаю, фильм снимали в Санкт-Петербурге… 

Владимир Стеклов: Иначе и быть не могло — история-то наша питерская. Правда, Санкт-Петербург теперь очень современный город. И та самая Лиговка (Лиговский проспект), как и Хитровка, далеко не соответствуют тем образам, которые описаны в сценарии. Вот и пришлось снимать хоть и в Северной столице, но не на улицах, а в большинстве своем в декорациях, построенных на территории знаменитого завода «Красный треугольник» (одного из старейших промышленных предприятий города, ныне почти заброшенного. — Прим. авт.) Съемочный процесс длился около шести месяцев, потому как в нем показаны все времена года. 

— Признайтесь, когда читали сценарий «Лиговки» и продумывали будущие съемки, ориентировались на какие-то образы милиционеров — киношных или, может быть, реальных?

Владимир Стеклов: В моей голове сразу возник некий собирательный персонаж, этакий конструктор из образов оперативников, о которых мне приходилось читать раньше, или которых я видел в кино и театре.  Думаю, что так происходит не только со мной: подсознательно любой артист выстраивает своего героя из других, ранее виденных. Если нравится мне какая-то черта характера, манера выражения, почему бы ей не воспользоваться? Вот, например, уже хрестоматийный пример Жеглова в исполнении Владимира Семеновича Высоцкого. Наверное, легендарное «Будешь сидеть, я сказал!» вспоминает любой актер, собравшийся играть опера. И пусть с иными интонациями, другими словами, но все равно так или иначе повторяешь Жеглова.

— А от Владимира Стеклова в героях что-то есть?

Владимир Стеклов: Безусловно! Думаю, это неотъемлемая часть актерской профессии. Вот у музыканта есть инструмент — скрипка, виолончель, пианино, гитара. А мы, актеры, используем собственную мимику, жесты… Другое дело, что не всегда актер может позволить себе вносить что-то свое. Вот такой пример. На съемках одного из эпизодов «Лиговки» идем с моим практикантом, молодым стажером Самойловым (его сыграл Яков Шамшин. — Прим. авт.), по рынку. Вижу воз с сеном. И вот в один из дублей я подошел, взял это сено в руку и понюхал его. Почему? Да потому что мой герой Шмаков — бывший кавалерист. И у меня подсознательно это сено проассоциировалось со службой в кавалерии, с лошадьми. Мол, ностальгия у Шмакова…

Но, как известно, актер — существо подневольное. Ты в театре можешь позволить себе что-то сделать, пока режиссер не видит, а здесь снялся — и все. И вот этот самый дубль с сеном режиссеру не понравился. Он спросил: « А почему он сено нюхает?». Я поделился своими ассоциациями. «А что если бы он был танкистом?» — последовал вопрос. Конечно, не хотелось вступать в перепалку с режиссером — бессмысленно. У него свое видение, у актера — свое. Вот и получилось, что в картину вошел дубль без моего экспромта. А жаль…

Юлия Палагина