На канале СТС продолжается третий сезон полюбившегося сериала "Восьмидесятые". Егор Корешков, сыгравший одного из главных героев фильма по имени Стас, рассказывает в интервью о своем персонаже, съемках в этом проекте и о жизни.

НОВОСТЬ

05:15, 19.09.2024

«Настроение довести»: бывший муж Черно срывает злость на сыне

Иосиф Оганесян проводит время с четырехлетним Стефаном.

- Егор, расскажите, как вы попали в проект «Восьмидесятые»?

Егор Корешков: Через Facebook*. Продюсеры знали меня раньше и попросили найти. Получилось очень спонтанно: в понедельник меня пригласили на кастинг, во вторник утром я пришел, днем был утвержден, а на следующий день уже подписывал договор.

- Почему вы согласились на это предложение?

Егор Корешков: Федя Стуков – человек-легенда моего детства. Конечно, хотелось с ним поработать.

- Что за роль вам досталась?

Егор Корешков: Федя сказал, что эта роль – роль Мориарти. Мой персонаж может быть любым, каким угодно, подстраиваясь под ситуацию и оборачивая ее себе на пользу. Это очень интересно, потому что в каждой сцене я разный. Где-то – герой-романтик, где-то – коварный злодей…

- Какова биография вашего персонажа?

Егор Корешков: Насчет его мамы ничего сказать не могу. А отец – влиятельный человек, большая шишка в городе. Поэтому у Стаса есть возможность делать все, что угодно. И он этим пользуется. Деньги у Стаса есть всегда. Он ездит на Волге с папиным личным водителем и довольно много о себе мнит.

- Что по меркам того времени он может себе позволить?

Егор Корешков: Например, еще во втором сезоне была сцена, когда мы попадаем на КВН, и нас встречает сам Александр Масляков и проводит в зал. Или другой пример. Однажды отец спрашивает сына, кто ему нравится больше – Кобзон или Лещенко. И на основе этого ответа отец решает, кому из певцов выдать премию, а кого отправить на гастроли. Просто потому, что так выбрал сын.

- Вы как-то специально готовились к этой роли?

Егор Корешков: Я изучил много изданий того времени, выбрал позы, жесты. Учился по картинкам. Искал в Интернете какие-то слова, характерные для того времени: зыко, базко, чепато, лыбиться, зырить... Предложил Феде Стукову фразу «Я тебя умоляю», которая стала коронной фразой Стаса. Иногда я употреблял ее так часто, что Федя просил не перебарщивать (улыбается). В целом, мне кажется, роль получилась. Но были, конечно, и сложные моменты.

- Например?

Егор Корешков: Например, когда Стас и Ваня дерутся на занятиях по каратэ. Стас там занимается, а Ваня приходит с ним по-мужски поговорить. Мы не знали, как поставить этот бой. Следовало сделать его смешным, но как? В какой-то момент я отпустил себя и делал все, что придет в голову. Получилось забавно, группа смеялась.

- По сюжету, Стас ухаживал за Ингой. Зачем она ему?

Егор Корешков: Во-первых, Инга - из его круга. Но мне кажется, что Стас искренне был в нее влюблен, каких-то корыстных целей он не преследует (смеется).

- Как вы сработались с актерами на площадке?

Егор Корешков: Со всеми актерами буквально в первый же день. Когда меня утверждали, первая, с кем я связался, была Аня Цуканова-Котт, кстати, в третьем сезоне, который сейчас показывают, у моего героя и Кати (героиня Анны Цукановой-Котт  Прим. ред.) завязались достаточно близкие отношения. Я тогда попросил ее рассказать об этом проекте, и Аня говорила только хорошие слова. Она сказала, что на «Восьмидесятых» - самая лучшая площадка, на которой она работала, и самая добрая и отзывчивая команда.

- Вы смотрели «Восьмидесятые»?

Егор Корешков: После утверждения на роль посмотрел одну серию. Хотя нет, три. Сериал оказался отличным. Потому что он на самом деле наш, а не очередная адаптация иностранного проекта. Это история нашей страны, нашего детства. В меня попало!

- Когда вы родились?

Егор Корешков: В 86-м.

- А помните хоть что-то о 80-х?

Егор Корешков: Обрывками, смутно... Помню, как в четыре года что-то спрашивал у мамы о своем дне рождения… Этот момент остался в памяти как картинка. Вижу как бы глазами мамы, как вхожу в комнату и иду к своей кроватке со съемной спинкой… А может, это мне просто приснилось?..

- 90-е вы наверняка помните более отчетливо…

Егор Корешков: Конечно. Например, хорошо помню, как в пять лет пошел учиться в частную школу.

- Почему в частную, что в ней было особенного?

Егор Корешков: Это была частная школа «Полилингва», которую создала мама моего друга детства. В пять лет в обычную школу меня бы не взяли, а туда - приняли. Мы изучали иностранные языки: английский, французский, немецкий, латынь. А, нет, латынь я учил в седьмом классе…

- В той же школе?

Егор Корешков: Нет, я сменил очень много школ. Отучился три года в «Полилингве», потом перешел в общеобразовательную школу, проучился там год, вернулся в «Полилингву», а через год по семейным обстоятельствам уехал из Москвы в Екатеринбург.

- Вы уехали с родителями?

Егор Корешков: Мои родители очень много работали и не могли уделять мне достаточно времени. А в Екатеринбурге у нас жили родственники – мои тетя и дядя. Я жил у них два года, а потом вернулся в Москву. Отучился три года в лицее, где в числе прочих предметов нам преподавали латынь. А потом перешел еще в одну школу с углубленным изучением физики и математики.

- Ничего себе поворот – от языков к точным наукам…

Егор Корешков: Да, я даже собирался поступать в экономический институт, математику сдал на отлично, но завалил английский. Обидно было...

- И что же вы предприняли тогда?

Егор Корешков: Пошел учиться в педагогический колледж. Там на тот момент работала мама. Так я получил специальность - «педагог дополнительного образования в художественно- речевой и театрально-игровой деятельности детей». Проучился там три года и потом начал поступать в театральные вузы.

- Но почему в театральные а не, скажем, в педагогические?

Егор Корешков: В колледже нам преподавали и актерское мастерство, и технику речи, и вокал. Мой педагог закончила ГИТИС, режиссерский факультет, и очень многое мне дала. В первый же год мы с однокурсницей своими силами, без режиссера, поставили спектакль «Стеклянный зверинец». Потом на каждом курсе ставили по спектаклю. К тому моменту я уже четко понял, что экономистом мне не быть, а педагогом – тем более. И хотя с детства был суперстеснительным, переступил через свои комплексы и решил пойти в театральный вуз.

- Удалось поступить в первого раза?

Егор Корешков: Я начал поступать поздно – обычно поступают в мае, а я начал только в июне. Чтобы не терять год, поступил во МГУКИ на театрально-режиссерский факультет. Но очень скоро понял, что учиться там не хочу, и поступил вольным слушателем в ГИТИС на режиссёрский факультет к Кудряшову. Спасибо космосу, что я учился в этой мастерской.

- В институте стеснительность побороть удалось?

Егор Корешков: Я до сих пор с ней борюсь. Намеренно погружаю себя в сложные обстоятельства, чтобы перебарывать страх.

- На «Восьмидесятых» у вас были съемки в Минске. Расскажите о них.

Егор Корешков: Я оказался в Минске впервые в жизни именно с «Восьмидесятыми». Мы приехали рано утром. Казалось, что в гостиницу нас везут по заброшенному городу из фильмов про зомби: не было ни людей, ни машин, ни рекламы. Там действительно еще сохранился Советский Союз. В Москве все уже переделано, а Минск как будто заморозили с того времени.

- А Минск в «Восьмидесятых» – это на самом деле Москва?

Егор Корешков: Ну да. По сюжету, мы никуда не уезжаем.

- Вы сказали, что Стас – это Мориарти. А в вашем характере это есть?

Егор Корешков: Я не такой злодей, как мой персонаж (улыбается). Я логик – видимо, на меня повлияли те два класса в физмате. Конечно, иногда я хитрю и актёрствую по жизни - куда без этого. Недавно меня спросили, могу ли я существовать как обычный человек. И я четко понял, что нет. Хоть я и играю, но играю по своей воле, и в этом я – настоящий.